Начало светать.
Их появления никто не ждал. Сразу три ствола уставились на боевиков, не ожидавших вторжения и потому расслабленно сидевших на полу.
— Сидеть, суки! Руки за голову! Не дергаться! На пол лицом вниз! Шамиль! — Услышав свое имя Айдаров вздрогнул и побледнел, он слишком хорошо помнил, что произошло прошлый раз. — Свяжи их!
— Сейчас, — с явным облегчением откликнулся Шамиль, вытаскивая из карманов метровые куски веревки. — Думал, уже не пригодится.
— Вяжи! — одернул его Ефимов, окидывая взглядом заложников, лежавших вповалку.
Некоторые уже проснулись и теперь с непониманием пялились на происходящее.
— Наши! — возопил кто-то, вскакивая на ноги.
— Наши! — раздалось сразу несколько голосов.
— Заткнуться! — рявкнул Ефимов, стараясь перекрыть шум и опасаясь, что начинающаяся вакханалия будет услышана на улице. — Молчать! — гаркнул он еще раз, и для пущей убедительности навел ствол на толпу, угомонившуюся почти мгновенно.
Пленники стояли с выпученными глазами, не понимая происходящего. Вот вроде бы их истязатели лежат, уткнувшись в пол носом, им связывают руки. Но на солдат и офицеров направлен автомат, и человек, сделавший это, вовсе не шутит. На его руках запекшаяся и потому черная кровь. Лицо перепачкано глиной, смешанной с солью. Нет, таким не может быть лицо освободителя! Это садист, настоящий зверь! Кто-то в толпе всхлипнул. Неужели сейчас их убьют?
— Ах, ты так!
За спиной у Ефимова послышались звуки борьбы.
— Вова, — встревоженно позвал он, не отрывая взгляда от толпы.
Пока не расставлены все точки, неизвестно, что могут выкинуть эти люди.
— К Виктору, быстро!
Чей-то крик, хрип.
— Шамиль! — крикнул прапорщик.
Айдаров, повинуясь, метнулся следом за Башмаковым, едва заглянул за угол и повернул обратно.
— Все нормально! — Было заметно, как задрожали его губы.
Следом появились Башмаков и шатающийся Виктор.
С ножа, который он держал в руке, капала кровь.
— Боевик напал сзади, хотел зарезать, — хрипло сообщил Прошкин.
Ефимов зыркнул на Виктора. Для человека, совершившего свое первое убийство, тот держался совсем неплохо.
— Володя, на фишку! — скомандовал Сергей, решив, что отправлять туда тяжело дышавшего Прошкина не стоило.
— А вы все сели на колени! — Ефимов повел стволом, показывая заложникам, что не шутит.
Когда те выполнили команду, он осторожно взял из рук Виктора нож, подошел к ближайшему боевику, оттянул от пола его голову, приложил к шее еще влажную сталь.
— Кто это был? — спросил старший прапорщик, имея ввиду только что убитого бандита.
— Рахман. — Видимо, боевик пытался предугадать следующие вопросы и зачастил: — Он отходил в сортир. Вон его автомат. Мы все здесь. Больше из наших в клубе никого нет.
— Молодец, если не соврал! Лежи! А теперь вы, — обратился Ефимов к заложникам. — Есть ли среди вас офицеры и прапорщики? Если есть, то встаньте.
Поднялись девять человек.
— Сейчас я начну говорить. А вы все должны слушать очень внимательно. От этого будет зависеть, будете вы жить или нет. Слушайте. Первое: если я вас не спрошу, а вы хотите жить, то молчите. Второе: сейчас мы вас всех развяжем. Офицеры получат вот это оружие и половину боеприпасов. — Последовал кивок на автоматы охранников. — Остальное мы заберем себе. Третье: вы находитесь здесь до тех пор, пока не закипит бой. После этого забираете ваших сторожей и уходите через жилой квартал к южным воротам. Они сегодня не охраняются, — сказав это, Ефимов невольно подумал, что хорошо было бы, если бы «немец» не соврал.
— А что этих тащить, прикончить, и все! Они вон скольких наших не пожалели.
— Кто это вякнул? — рявкнул Ефимов и снова поднял ствол.
— Я, — донеслось из строя офицеров.
— Звание?
— Майор.
— Слушай, майор, либо вы потащите этих говнюков с собой, либо не пойдете никуда вообще, ибо будете ничем не лучше их. Нельзя убивать людей без необходимости! — Странно было слышать такую речь из уст человека с окровавленными руками. — Майор, теперь ты отвечаешь за их жизни. Если узнаю, что не довели… — Странный спецназовец красноречиво провел тыльной стороной ножа, еще пахнувшего кровью, по своему горлу.
В строю командиров поднялась рука.
— Говори, — дал добро Ефимов.
— Разрешите с вами. — На лице этого человека виднелся синяк, одна рука висела плетью.
На погонах капитанские звезды.
— Нет, — прозвучало твердо, непререкаемо.
— У меня там семья.
— И у меня тоже, — сказал еще один офицер, стоявший рядом с капитаном.
— Именно поэтому нет. — После паузы Сергей негромко проговорил: — Мы сделаем все, что сможем. Вы будете нам только мешать. Еще раз прошу, соблюдайте тишину. Не подведите нас. Майор, ты старший. Кому дать оружие, решишь сам. — Он увидел солдата-срочника, стоявшего без веревок на руках, и швырнул к нему нож рукоятью вперед.
Скользя по кафельному полу фойе, тот подкатился прямо под ноги парню. Сергей не потребовал позже вернуть трофей Виктору, справедливо решив, что вряд ли у того появится желание резать им колбасу.
— Майор, подойди ко мне. — Когда тот приблизился, старший прапорщик шепнул ему на ухо: — Не думаю, но все же будь внимательнее. Среди вас может быть агент противника. Вряд ли, но все же.
— Вряд ли, — согласился майор. — Но буду помнить.
— Пока не завяжется бой, сидеть тихо. Женатиков взять под контроль. Если все получится сразу, постараюсь отправить к тебе женщин и детей. Но долго не жди, минут пять от первых выстрелов. Если не придут, значит, отправлять некого. Понял?
— Понял. — Майор хотел добавить что-то еще, собирался поблагодарить, но так и не нашел слов.
Как и уверял пленник, в столовой охраны не было. Он сказал правду. Да и кто из охранников смог бы находиться тут? В столовой стояла такая вонь, что захотелось блевануть даже Ефимову, привычному ко всему. Шедший за ним Айдаров мгновенно вылетел вон. Прокисшая пища, испражнения, разлагающиеся трупы! Все это создавало коктейль почище любого химического оружия. Как выдерживали вонь женщины, сгрудившиеся в дальнем углу, оставалось только догадываться.
— Тихо! — Ефимов приложил палец к губам, достал нож.
С веревками было покончено быстро, вот только многосуточное сидение с перетянутыми руками для многих не прошло даром. У двух женщин они почернели и уже пахли. Еще нескольких, возможно, еще можно было спасти от ампутации. Пленницы едва слышно подвывали, стонали, плакали. Перетаскивать всю эту толпу испуганных женщин в фойе клуба прапорщик не рискнул, но и оставлять их здесь без присмотра тоже не стоило. Пришлось вызывать двух офицеров.
