– Когда мне приехать? – На другом конце провода назвали адрес. – Когда? Прямо сейчас? – Генерал-майор посмотрел на часы. – Хорошо, через час я буду у вас…
Служа в другом ведомстве, Васнецов, естественно, ни в коей мере не подчинялся Прокофию Ивановичу напрямую, но никогда бы не осмелился отказать тому в «просьбе».
Неделю спустя они встретились снова…
– Вот те данные, которые вы просили, – вынув из своего коричневого портфеля большой пакет, произнес Васнецов. – Пришлось покопаться.
– Вот спасибо, Шурик, от всей души спасибо! – разливая по бокалам вино, весело щебетал Прокофий Иванович.
Они выпили и посидели, выкурив по папироске и поболтав о том о сем. Затем Васнецов поднялся и, ссылаясь на дела службы, заторопился к выходу. Прокофий Иванович проводил его до дверей и, на прощание похлопав по плечу, доверительно сказал:
– Я думаю, что ты молодой, но подающий самые большие надежды генерал, самые большие.
Васнецов понимающе и слегка заискивающе улыбнулся.
Едва проводив посетителя, Прокофий Иванович бросился к столу и, вскрыв запечатанный пакет, долго рассматривал лежавшие в нем копии документов. Просмотрев их, он шумно вздохнул и надолго задумался. Затем еще раз вздохнул и улыбнулся. Вытекающий из бумаг вывод был однозначен: у содержащегося в одной из психушек Бебишева В.В. была реальная возможность встретиться с золотым караваном.
Прокофий Иванович улыбнулся и радостно потер ладони. Впервые за последние годы драгоценная мышка показала свой хвостик. И уж теперь-то он постарается ее не упустить. Принимая окончательное решение, он протянул руку к телефону, взял трубку и набрал хорошо знакомый номер…
– Ну-с, молодой человек, вот вы и здоровы! – хлопая Виктора по плечу, произнес высокий худощавый мужчина в белоснежном халате. – Недельку-другую отдохнете – и можете устраиваться на работу.
Виктор опустил голову и, широко расставив ноги, сопел, пытаясь сдержать нахлынувшие на него противоречивые чувства. Он не знал, радоваться ему или плакать. Время, проведенное с психами, едва не ввергло его в пучину настоящего сумасшествия. Даже сейчас он не совсем верил, что происходящее – не плод его больного воображения, стосковавшегося по свободе. Прошлая жизнь казалась далекой и нереальной, психушка почти доконала его. Еще не до конца веря в собственную свободу, Виктор слабо пожал протянутую руку доктора и, выйдя на улицу, ковыляющей походкой побрел вдоль тротуара. Дойдя до ближайшей остановки, он с грустью поглядел вслед удаляющемуся трамваю и побрел дальше, с внезапным интересом разглядывая снующих вокруг горожан. Затем от нечего делать прошелся по магазинам и изумился отсутствию товаров, от изобилия которых ещё недавно ломились полки, и их в целях реализации предлагали в рассрочку. Проболтавшись полдня по городу и вдоволь надышавшись свежим воздухом, он подался на вокзал и взял билет на ближайший поезд.
Итак, Виктор во второй раз возвращался домой. В радостных ожиданиях он не заметил, что во время его метаний по городу за ним неотступно следовал высокий парень в джинсах и спортивной куртке. Аркаша, а именно так звали этого молодого человека, служил в ведомстве Прокофия Ивановича и слыл одним из лучших оперативников. Задача, поставленная перед ним, на этот раз была кратка и предельно ясна: «Ни один волос не должен был упасть с головы бывшего «психа».
Уже на следующее утро, едва отряхнув с ботинок пыль дорог, Бебишев отправился устраиваться на работу…
– Здравствуйте, Петр Иванович! – входя в кабинет председателя и закрывая за собой дверь, поздоровался Виктор.
– Здравствуй, здравствуй, герой! – нараспев протянул руководитель колхоза, жестом руки предлагая вошедшему присесть.
– Да нет, Петр Иванович, я постою, я по делу, – отмахнулся от предложения Бебишев, оставаясь стоять у дверей.
– Ну, ну, выкладывай, – подбодрил его собеседник. – Ты же знаешь, я тебе всегда рад! – Он широко улыбнулся, показав недавно вставленные золотые зубы.
– Петр Иванович, – беря быка за рога, быстро проговорил Виктор. – Вы мне трактор обещали? Обещали! Ну, так как, дадите? Или скажете, с тех пор слишком много воды утекло?
Председатель спрятал свою дежурную улыбку и, с печальной миной покачав головой, сочувственно произнес:
– Не буду скрывать: я, как и все, наслышан о твоей беде и понимаю, что тебе сейчас нелегко, но ты тоже пойми меня. Дам я тебе трактор, а через неделю – не дай бог, конечно, но все же – возьмешь и опять заболеешь. Решишь, что у тебя БТР, и пойдешь на штурм деревни, а?
– Значит, трактор мне не дадите?
– Не дам, и не проси, а вот в скотники – пожалуйста.
Виктор усмехнулся.
– А не боитесь, что я вдруг с вилами наперевес в атаку на правление пойду?
– Ну, вилы – не трактор, – рассудительно заметил председатель, – мужики остановят, да и материального ущерба много не нанесешь. Так что пиши заявление и давай на коровник.
– В скотники, так в скотники, – обреченно согласился Виктор и, не прощаясь, вышел из кабинета.
В первое время по приезде он еще пытался убедить односельчан в ошибочности своего пребывания в сумасшедшем доме, но его усилия не увенчались успехом. Люди внимательно выслушивали, кивали головой, вроде бы соглашаясь, но чем жарче он доказывал, тем сильнее верили они в его двинутость. Деревенские бабы косились на него, жалея. И часто слышались ему раздающиеся вслед тяжелые женские вздохи. Даже мать не могла поверить в то, что ему не от чего было лечиться.
– Сынок, – говорила она, – ты не обижайся! Мы и сами не знаем, когда болеем, докторам-то виднее.
Лишь один отец полностью ему верил и чуть ли не до драки вступался за сына.
– Михеич, – успокаивали его знакомые мужики, – не беспокойся, сын у тебя работящий, найдет себе бабу, женится. Глядишь, скоро и дети пойдут. А что с головой малость того, так это на детях не скажется, это ж от ранения, а не от природы.
От таких утешений отец только плевался и уходил прочь, не переставая верить в правоту своего сына.
Вскоре Виктор с немалым сожалением заметил, что девчата, еще недавно гурьбой кружившиеся вокруг него, теперь держались в сторонке, лишь изредка посматривая в его сторону и тихонько посмеиваясь. Но в голубых глазах девчонок нет-нет, да и мелькала робкая искорка надежды, которая тут же исчезала за пеленой людского неверия.
В его «болезни» было только одно положительное явление – парни из соседних деревень перестали приезжать к ним драться.
– Витька Бугай психом стал, – называя его по доармейской кликухе, говорили они, – еще убьет, и ему за это ни хрена не будет. Так что пусть они там в собственном соку варятся!
После таких доходивших до него слухов Виктор, пребывая в тоске, не знал, куда себя деть. Первое время читал книги, но и они вскоре надоели, тем более что в сельской библиотеке из непрочитанных книг остались лишь труды некоторых особо тягомотных классиков. Он перестал ходить в клуб и вообще старался избегать общения с местными жителями, зато пристрастился к рыбной ловле и каждое утро уходил к дальнему пруду, где сидел по несколько часов кряду. Пойманную рыбу он, вытащив, тут же отпускал обратно. Кто-то из сельчан подсмотрел эту чудную рыбалку, и все решили, что Бебишев-младший окончательно спятил. И постепенно вокруг Виктора образовался молчаливый вакуум.
