Взвизгнув от боли, бандит заколотил левой, пока ещё свободной, рукой о землю. Не ослабляя нажима, Маркитанов достал из нарукавного кармана тонкую, но прочную бечёвку, петлёй накинул её на запястье правой руки снайпера и, немилосердным образом вывернув левую, стянул обе руки в единое целое.
– Вот теперь порядок! – Он поднял лежащую на бруствере «эсвэдэшку» и, размахнувшись, с остервенением грохнул её прикладом о дерево. – Сволочь!.. – бросил в сердцах и потянулся к микрофону радиостанции. К большой его досаде, провод оказался оборван, микрофон вместе с наушником валялся теперь где-то посреди леса. – У-ё, – только и вырвалось у потерявшего связь с группой Димарика. Он сел на корточки, поставил автомат на предохранитель и с задумчивым видом потянулся за сигнальными ракетами.
«Красная, зелёная, красная… Красная, красная, зелёная?» – Губы старшего сержанта шевелились в попытке припомнить цвета, расписанные в таблице сигналов оповещения на этот месяц. Он повторил порядок цветов ещё раз, надеясь, что, произнося их вслух, освежит память, потом ещё раз. Затем, так и не вспомнив правильный порядок сигналов опознавания «свой – чужой», достал из разгрузки привычную для таких случаев зелёную ракету и, свинтив крышку, потянул выпавшее изнутри кольцо вниз. С шипением взлетев к зениту, она хлопнула, распадаясь на три зелёные змейки. Выстрелы со стороны спецназовцев, последние пару минут и без того редкие, стихли, и в наступившей тишине Димарик услышал звук взлетающей ответной ракеты.
– Только бы зелёный, только бы зелёный! – повторял он, теперь опасаясь того, что угадал с сигналами оповещения и ему в ответ запустили соответствующую, требуя продолжения «переговоров опознания». Но повезло: запускавший тоже не помнил или не хотел заморачиваться с определёнными вышестоящим командованием сигналами: распавшаяся на три части ракета зажглась изумрудным цветом.
– Свои! – выкрикнул Димарик, решительно поднимаясь над бруствером.
– Свои… – понесло эхо.
– Свои! – отозвались откуда-то снизу.
– Я иду к вам! – крикнул Маркитанов.
– Димарик! – пронеслось над позициями спецназовцев.
«Уф»! – облегчённо выдохнул старший сержант. Кажется всё, на сегодня бой был окончен.
– Вставай! – нагнувшись, он дёрнул пленённого снайпера за шиворот, отрывая его от земли. – Давай вниз, живо!
Удар сломанной винтовкой по почкам придал пленённому достаточное ускорение, и тот, согнувшись и быстро переставляя ноги, чтобы не упасть, побежал вниз по склону. Димарик посмотрел ему в спину, сунул под мышку раскуроченную «эсвэдэшку» и, держа свой автомат одной рукой, двинулся следом. Сейчас его мучил только один вопрос: где находится столь афишированный командованием иностранный инструктор. Говорить о том, что это был тот, первый убитый снайпер, было даже не смешно. Значит, следовало порасспросить как следует бандита, захваченного в плен.
– Где Стивенсон? – Зная, что допрос бывает более продуктивным сразу после пленения, Маркитанов, спустившись, приступил к нему тотчас же.
– Не знаю, о ком ты спрашиваешь, – упрямо качнул головой пленный.
– Хорошо, – не стал с ним спорить старший сержант. – Тогда давай по-другому: где иностранный инструктор?
– Нас было пятеро воинов ислама, мы все полегли смертью героев! – Сквозь высокомерие в голосе бандита чётко прорывалась плохо скрываемая дрожь перед неизвестностью.
– Ну, ты-то пока ещё жив! – процедил Димарик таким тоном, что сразу было понятно – он очень сомневается, что это «пока» будет длиться слишком долго.
– Я не боюсь умереть! – излишне резко и визгливо ответил пленник.
– Посмотрим! – Маркитанов с трудом изображал из себя законченного злодея. Хотя после того, что сделали эти «чехи», злодейство в их адрес выглядело бы естественным. В горячке боя он мог сделать с врагом что угодно, а вот так, со связанными и безоружными… но иначе было нельзя. – Игорь, стяни с него штаны!
– За каким?.. – недоуменно уставился Синявский.
– Стяни живо! – рявкнул Димарик.
– Без трусов, – заключил радист, без лишних раздумий просто распоровший брюки бандита у пояса и одним рывком сдернувший их вниз.
– Вижу… – нехотя отозвался Димарик.
– Ваххабит, – констатировал Синявский, думая, что старший сержант хотел удостовериться именно в этом, но Маркитанов только неопределённо покачал головой, словно ему было абсолютно по барабану, к какой религиозной конфессии тот принадлежит.
Бандит плюнул, метя в старшего сержанта, но плевок не получился, вязкая слюна потекла по его собственному подбородку.
– Ну, ну, – качнул головой Димарик, шагнул бандиту за спину и, закинув ему на лицо ещё одну короткую бечевку, с силой потянул её назад. Тонкая верёвка вошла в рот, как удила, разодрав губы в сардонической ухмылке. Бандит оказался взнуздан наподобие сноровистой лошади. – Вот так гораздо лучше! – удовлетворился результатом Маркитанов. – Васёк, держи его за плечи! Синий, и ты, Иван, раздвиньте и прижмите к земле его ноги!
Пока Димарик отдавал указания, коричневые глаза пленного с ужасом бегали кругами, словно уже видели предстоявшую пытку. А взявший его в плен русский, достав из ножен висевший там огромный блестящий нож, с лёгкостью срезал тонюсенькие травинки, пробуя остроту его лезвия. Наконец приготовления были закончены. Димарик сел на корточки, одним коленом встал на бедро посеревшего лицом «чеха» и, слегка нагнувшись, протянул левую руку к причинному месту. Бандит вздрогнул и попытался отстраниться, но сильные руки спецназовцев держали его крепко.
– Говорить будешь? – зло процедил старший сержант, схватил и резко оттянул мошонку. Острая сталь ножа коснулась поверхности тёмной кожи, лезвие больно царапнуло тело. Пленник дёрнулся, беспомощно, тоскливо взвыл, не в силах издать нечто другое из-за взнуздавшей рот верёвки.
Тепло и влажно брызнуло.
– У, пидор! – резко отдёрнув руку, выругался Димарик. На острие лезвия алела едва заметная капелька крови, а внешняя поверхность ладони и рукоять ножа оказались мокрыми от излившейся на них мочи. – Говорить будешь? – брезгливо отряхая нож, повторил он уже не единожды заданный вопрос, и пленный поспешно, видимо, торопясь, чтобы старший сержант не передумал, закивал головой.
– Васёк, развяжи! – милостиво разрешил Димарик.
Державший бандита за плечи Васнецов зачем-то пнул того под зад и, в два движения развязав петлю, снял стягивающую рот верёвку.
– Куда пошли остальные? Говори живо! – Сжимая в одной руке нож, Маркитанов ткнул всё ещё мокрый кулак под нос пленнику…
– Он ушёл… – просипел внезапно потерявший голос бандит. – Минут сорок… Мы должны были его догнать… Мы лишь прикрытие, охрана…
– Куда он направился? – Димарика сейчас интересовал только этот, как ему казалось, самый важный вопрос.
– К …но, их там будут ждать, – устало опустив голову, ответил дрожащий от страха пленник.
