Зрачки Колера расширились, и он непроизвольно перевел взгляд
на безжизненное тело коллеги.
— Ученых казнили с изощренной жестокостью, а их трупы
бросили на улицах Рима как предупреждение всем, кто захочет присоединиться к
ордену. Церковь подбиралась к братству «Иллюминати» все ближе, и его члены были
вынуждены бежать из Италии. — Лэнгдон сделал паузу, чтобы подчеркнуть
важность этих слов. — Они ушли в глубокое подполье. Там неизбежно
происходило их смешение с другими изгоями, спасавшимися от католических
чисток, — мистиками, алхимиками, оккультистами, мусульманами, евреями. С
течением времени ряды иллюминатов начали пополняться новыми членами. Стали
появляться «просвещенные», лелеющие куда более темные замыслы и цели. Это были
яростные противники христианства. Постепенно они набрали огромную силу,
выработали тайные обряды и поклялись когда-нибудь отомстить католической
церкви. Их могущество достигло такой степени, что церковники стали считать их
единственной в мире по-настоящему опасной антихристианской силой. Ватикан
назвал братство «Шайтаном».
— «Шайтаном»?
— Это из исламской мифологии. Означает «злой дух» или
«враг»… враг Бога. Церковь выбрала ислам по той причине, что считала язык его
последователей грязным. От арабского «шайтан» произошло и наше английское
слово… сатана.
Теперь лицо Колера выражало нескрываемую тревогу.
— Мистер Колер, — мрачно обратился к нему
Лэнгдон, — я не знаю, как это клеймо появилось на груди вашего сотрудника…
и почему… но перед вашими глазами давно утраченная эмблема старейшего и самого
могущественного в мире общества поклонников сатаны.
Глава 10
Переулок был узким и безлюдным. Ассасин шел быстрым
размашистым шагом, его темные глаза горели предвкушением. Приближаясь к своей
цели, он вспомнил прощальные слова Януса: «Скоро начнется второй этап. Тебе
нужно немного отдохнуть».
Ассасин презрительно фыркнул. Он не спал всю ночь, однако об
отдыхе не помышлял. Сон — для слабых телом и духом. Он же, как и его предки,
воин, а воины с началом сражения глаз не смыкают. Его битва началась, ему была
предоставлена высокая честь пролить первую кровь. И сейчас у него есть два
часа, чтобы, перед тем как вернуться к работе, отпраздновать свою победу.
Спать? Есть куда лучшие способы отдохнуть…
Страсть к земным утехам он унаследовал от своих предков.
Они, правда, увлекались гашишем, однако он предпочитает другие пути к
наслаждению. Он гордился свои телом, безукоризненно отлаженным, не дающим сбоев
смертоносным механизмом. И вопреки обычаям и традициям своих прародителей
отказывался травить его наркотиками. Он нашел гораздо более эффективное
средство, нежели дурман…
Чувствуя, как в нем растет знакомое предвкушение, он
заторопился к неприметной двери в конце переулка. Позвонил. Сквозь
приоткрывшуюся в створке щель его пытливо оглядели два карих глаза. Потом дверь
гостеприимно распахнулась.
— Добро пожаловать, — с радушной улыбкой
приветствовала его со вкусом одетая дама.
Она провела его в изысканно обставленную гостиную, неярко
освещенную слабо горящими светильниками. Воздух здесь был пропитан ароматом
драгоценных духов и пряным запахом мускуса.
— Позовите меня, как только сделаете свой выбор. —
Дама протянула ему альбом с фотографиями и удалилась.
Ассасин расплылся в довольной улыбке.
Удобно устроившись на обтянутом плюшем мягком диване, он
уложил альбом на коленях и ощутил, как его охватывает похотливое нетерпение.
Хотя его соплеменники не праздновали Рождество, он подумал, что подобные
чувства должен испытывать христианский мальчик, собирающийся заглянуть в чулок
с рождественскими подарками. Ассасин открыл альбом и принялся рассматривать
фотографии. Эти снимки могли пробудить самые немыслимые сексуальные фантазии.
Марта. Итальянская богиня. Вулкан страсти. Вылитая Софи
Лорен в молодости.
Сашико. Японская гейша. Гибкая и податливая. Несомненно,
весьма опытная и умелая.
Канара. Сногсшибательная чернокожая мечта. С развитой
мускулатурой. Сплошная экзотика.
Дважды изучив альбом от корки до корки, он наконец сделал
выбор и нажал кнопку звонка, встроенную в журнальный столик. Через минуту
появилась встречавшая его дама. Он показал ей фотографию. Дама цепко глянула на
него и понимающе улыбнулась:
— Пойдемте.
Покончив с финансовыми расчетами, хозяйка заведения
позвонила по телефону и, выждав несколько минут, пригласила его подняться по
винтовой лестнице в роскошный холл.
— Золотая дверь в самом конце, — сказала она и
добавила: — У вас прекрасный вкус.
«Еще бы, — мысленно согласился он с ней, — я ведь
большой знаток».
Ассасин крался к двери, как пантера, предвкушающая вкус
крови долгожданной добычи. Подойдя к ней, он расплылся в торжествующей ухмылке:
створка уже приоткрыта… его ждут с нетерпением.
Вошел. Увидел свою избранницу и понял, что не ошибся. В
точности как он хотел… Обнаженная, она лежит на спине, руки привязаны к спинке
кровати толстыми бархатными шнурами.
В два шага он пересек комнату и провел пальцами по
атласно-гладкой и нежной впадине ее живота, и его жесткая ладонь показалась
особенно смуглой на фоне как будто светящейся изнутри кожи цвета слоновой
кости.
«Вчера я убил врага, — подумал он, — и ты мой
трофей».
Глава 11
— Что вы сказали? — Колер приложил к губам платок,
борясь с приступом кашля. — Это эмблема сатанистского культа?
Лэнгдон забегал по гостиной, чтобы согреться.
— Иллюминаты были сатанистами. Правда, не в нынешнем
смысле этого слова.
Лэнгдон кратко пояснил, что, хотя большинство обывателей
считают последователей сатанистских культов злодеями, сатанисты исторически
были весьма образованными людьми, выступающими против церкви. «Шайтанами».
Байки о приношениях в жертву животных и пентаграммах, о черной магии и кошмарных
ритуалах сатанистов есть не что иное, как ложь, старательно распространяемая
церковниками, чтобы очернить своих врагов. С течением времени противники
церкви, соперничавшие с братством и стремившиеся не просто подражать ему, но
превзойти и вытеснить его, начали верить в эти выдумки и воспроизводить их на
практике. Так родился современный сатанизм.
— Все это быльем поросло! — неожиданно резко
воскликнул Колер. — Мне нужно выяснить, как этот символ появился здесь и
сейчас!
Лэнгдон, успокаивая себя, сделал глубокий вдох.
