— Пропагандистский вздор! — резко возразил
Лэнгдон. Его всегда раздражали всевозможные теории заговоров, в изобилии
распространяемые современной массовой культурой. Средства массовой информации
наперегонки пророчат близкий конец света, самозваные «эксперты» наживаются на
искусственно раздуваемой шумихе вокруг наступления 2000 года, выступая с
измышлениями о том, что братство «Иллюминати» не только здравствует и
процветает, но исподволь ведет работу по установлению нового мирового порядка.
Не так давно газета «Нью-Йорк таймс» сообщила о зловещих масонских связях
огромного числа известнейших личностей — сэра Артура Конан Дойла, герцога
Кента, Питера Селлерса,
[17]
Ирвинга Берлина,
[18]
принца Филиппа,
[19]
Луи Армстронга, а также целого сонма
нынешних промышленных и финансовых магнатов.
— А это вам не доказательство? — Колер возмущенным
жестом указал на труп Ветра. — Тоже пропагандистский вздор, скажете?
— Я осознаю, как это может восприниматься на первый взгляд, —
призывая на помощь все свои дипломатические способности, осторожно ответил
Лэнгдон. — Однако на деле мне представляется куда более правдоподобным то
объяснение, что какая-то иная организация завладела эмблемой иллюминатов и
использует ее в своих собственных целях.
— В каких там еще целях! Чего они добились этим
убийством?
Еще один хороший вопрос, хмыкнул про себя Лэнгдон. Он,
сколько ни напрягал свое недюжинное воображение, не мог себе представить, где
после четырехсот лет небытия могла отыскаться амбиграмма «Иллюминати».
— Скажу только одно, — решительно тряхнул головой
Лэнгдон. — Даже если допустить факт возрождения «Иллюминати», каковую
возможность я отвергаю напрочь, братство все равно не могло быть причастно к
смерти Леонардо Ветра.
— Неужели?
— Никоим образом. Иллюминаты могли ставить своей целью
искоренение христианства, однако для ее достижения они бы использовали свои
политические и финансовые ресурсы и никогда не стали бы прибегать к
террористическим актам. Более того, у братства существовал строгий моральный
кодекс, четко обозначавший круг их врагов. К ученым они относились с
необыкновенным пиететом. Убийство коллеги, в данном случае Леонардо Ветра, для
них было бы просто немыслимо.
— Возможно, вы так уверены потому, что не знаете одного
важного обстоятельства, — поднял на него холодный взгляд Колер. —
Леонардо Ветра был отнюдь не обычным ученым.
— Мистер Колер, — досадливо поморщился
Лэнгдон, — у меня нет сомнений в том, что Леонардо Ветра был разносторонне
талантливым человеком, но факт остается фактом…
Колер вдруг развернул свое кресло-коляску и помчался прочь
из гостиной, оставляя за собой взвихрившиеся клубы студеного тумана.
«Господи, да что же он вытворяет?» — мысленно простонал
Лэнгдон.
Он последовал за сумасбродным директором и увидел, что Колер
поджидает его у небольшой ниши в дальнем конце коридора.
— Это кабинет Леонардо… — Колер указал на
дверь. — Думаю, после его осмотра вы несколько измените свое мнение.
Он неловко изогнулся в кресле и, покряхтывая, принялся
возиться с дверной ручкой. Наконец створка плавно скользнула в сторону.
Лэнгдон с любопытством заглянул в кабинет, и в ту же секунду
по коже у него побежали мурашки.
«Боже, спаси и помилуй!..» — сами собой беззвучно прошептали
его губы.
Глава 12
Совсем в другой стране молодой охранник сидел перед
множеством видеомониторов. Он внимательно наблюдал за беспрерывной чередой
сменяющих друг друга изображений, передаваемых в реальном времени сотнями
беспроводных видеокамер, установленных по всему гигантскому комплексу.
Нарядный вестибюль.
Кабинет.
Кухня огромных размеров.
Картинки следовали одна за другой, охранник изо всех сил
боролся с одолевавшей его дремотой. Смена подходила к концу, однако
бдительности он не терял. Служба его почетна, и в свое время он будет за нее
достойно вознагражден.
Внезапно на одном из мониторов появился сигнал тревоги.
Охранник инстинктивно нажал кнопку на панели управления. Изображение застыло.
Он приник к экрану, всматриваясь в незнакомую картинку. Титры внизу экрана
сообщали, что она передается камерой № 86, ведущей наблюдение за
вестибюлем.
Однако на мониторе он видел отнюдь не вестибюль.
Глава 13
Лэнгдон, словно завороженный, в смятении разглядывал
обстановку кабинета.
— Что это? — не в силах сдержаться, воскликнул он.
Даже не обрадовавшись уютному теплу, ласково повеявшему из
открытой двери, он не без страха перешагнул порог.
Колер оставил его вопрос без ответа.
Лэнгдон же, не зная, что и подумать, переводил изумленный
взгляд с одного предмета на другой. В кабинете была собрана самая странная коллекция
вещей, какую он мог себе представить. На дальней стене висело огромных размеров
деревянное распятие. Испания, четырнадцатый век, тут же определил Лэнгдон. Над
распятием к потолку была подвешена металлическая модель вращающихся на своих
орбитах планет. Слева находились написанная маслом Дева Мария и закатанная в
пластик Периодическая таблица химических элементов. Справа, между двумя
бронзовыми распятиями, был помещен плакат со знаменитым высказыванием Альберта
Эйнштейна: «БОГ НЕ ИГРАЕТ В КОСТИ СО ВСЕЛЕННОЙ». На рабочем столе Ветра он
заметил Библию в кожаном переплете, созданную Бором
[20]
пластиковую модель атома и миниатюрную копию статуи Моисея работы Микеланджело.
Ну и мешанина! Классический образчик эклектики, мелькнуло в
голове у Лэнгдона. Несмотря на то что в тепле кабинета он должен был вроде бы
согреться, его била неудержимая дрожь. Ученый чувствовал себя так, будто стал
очевидцем битвы двух титанов философии… сокрушительного столкновения
противостоящих сил. Лэнгдон обежал взглядом названия стоящих на полках томов.
«Частица Бога».
