— Неужели вы не слышали? Капитану швейцарской гвардии
позвонил какой-то тип и сказал, что располагает первоклассной информацией.
Сейчас этот парень летит сюда. Уверен, что, если он разрядит обстановку… наши
рейтинги взлетят до небес.
Лэнгдон ничего не понимал. Какой-то добрый самаритянин…
Может быть, этот человек знает, где спрятано антивещество? Если так, то почему
он просто не назвал это место швейцарским гвардейцам? Почему прибывает лично?
Здесь явно было что-то не так, но на размышления у Лэнгдона времени не было.
— Эй, — сказал австралиец, внимательно вглядываясь
в лицо американца, — а вы не тот парень, которого я видел по ящику? Ведь
это вы пытались спасти кардинала на площади Святого Петра. Не так ли?
Лэнгдон не ответил. На глаза ему попалось хитроумное
приспособление, установленное на крыше фургона. Это была укрепленная на
телескопической опоре телевизионная тарелка.
Лэнгдон перевел взгляд на замок. Высота внешней стены, как
ему казалось, не превышала пятидесяти футов. Стены цитадели были значительно
выше. Глубоко эшелонированная оборона, подумал он. До самого верха отсюда
добраться невозможно, но если удастся преодолеть внешнюю стену…
Лэнгдон повернулся лицом к журналисту и, показывая на
антенну, спросил:
— Насколько высоко выдвигается эта штука?
— Спутниковая антенна? — растерянно переспросил
австралиец. — Метров на пятнадцать, наверное. Почему вас это интересует?
— Запускайте двигатель и подгоняйте машину к стене. Мне
нужна ваша помощь.
— О чем это вы?
Лэнгдон разъяснил журналисту свои намерения.
— Вы что, с ума сошли? — спросил тот с
округлившимися от возмущения глазами. — Телескопическая опора стоит двести
тысяч долларов. И это вам не лестница!
— Вы хотите, чтобы ваш персональный рейтинг взлетел до
небес? Я располагаю информацией, которая прославит вас на весь мир.
— Информацией, которая стоит двести тысяч штук?!
Профессор поведал ему, что может сообщить в обмен на услугу.
Уже через девяносто секунд Роберт Лэнгдон, крепко вцепившись
в какой-то штырь, стоял на диске покачивающейся на ветру антенны. От земли его
отделяли пятьдесят футов. Вытянув руку, он схватился за край стены и с
некоторым трудом переполз на более устойчивую опору.
— А теперь выкладывайте! — крикнул снизу
австралиец. — Итак, где же он?
Лэнгдон чувствовал себя очень виноватым — но договор есть
договор. Тем более что ассасин в любом случае все расскажет прессе.
— Пьяцца Навона! — крикнул ученый. — В
фонтане!
Житель Зеленого континента опустил антенну и рванул в погоню
за славой.
* * *
А в каменной палате высоко над городом ассасин стянул с ног
мокрые ботинки и наложил повязку на раненый палец. Палец болел, но не
настолько, чтобы помешать долгожданному удовольствию.
Он повернулся лицом к своей добыче.
Девушка лежала на спине на стоящем в углу комнаты диване. Ее
руки были стянуты за спиной, а изо рта торчал кляп. Виттория находилась в
сознании, и ассасин направился к ней. Она ему очень нравилась. В ее взгляде он
увидел не ужас, а ненависть.
Что ж. Ужас придет позже.
Глава 107
Роберт Лэнгдон бежал по внешней стене замка, благодаря
власти Рима за то, что они подсвечивают сооружения. Внутренний двор крепости
был похож на музей старинного оружия — катапульты, пирамиды мраморных пушечных
ядер и целый арсенал иных устрашающего вида орудий убийства. Днем замок был
частично открыт для туристов, и реставраторы привели двор в его первоначальное
состояние.
Лэнгдон посмотрел на цитадель. Массивная круглая башня
поднималась к небу на сто семь футов. В центре крыши на возвышении стоял
бронзовый ангел. В комнате за балконом все еще мерцал свет. Лэнгдон хотел было
крикнуть, но вовремя передумал. Необходимо найти вход в замок.
Он посмотрел на часы.
11 часов 12 минут.
Сбежав вниз по проходящему внутри стены пандусу и оказавшись
во внутреннем дворе, американец помчался по часовой стрелке вокруг цитадели.
«Как ассасин проник внутрь?» — думал он, миновав три наглухо замурованных
портика. На двух вполне современного вида дверях висели тяжелые замки. Во
всяком случае, не здесь, решил он, продолжая бег.
Лэнгдон сделал почти полный круг, прежде чем увидел
пересекающую двор засыпанную гравием дорогу. Одним концом эта подъездная аллея
упиралась в подъемный мост, который Лэнгдон уже видел с внешней стороны стены,
а другой ее конец исчезал в чреве крепости. Дорога уходила в своего рода
тоннель — зияющую темную пасть цитадели. Il traforo! Лэнгдону приходилось
читать о проходящих внутри крепостей спиральных пандусах. Пандусы были
настолько широкими и высокими, что тяжеловооруженные рыцари могли быстро
добраться по ним до верхних этажей сооружения. Вот путь, по которому
проследовал ассасин. Закрывающая въезд железная решетка была поднята, и Лэнгдон
вбежал в тоннель. Но как только он оказался под сенью свода, его радость
сменилась разочарованием.
Спираль вела вниз.
Видимо, он избрал неверный путь, и эта часть il traforo вела
не вверх, к ангелу, а вниз, в подземелье.
Лэнгдон стоял в зеве темной дыры, которая, как ему казалось,
вела к центру Земли, и размышлял, что делать дальше. Выйдя во двор, ученый снова
взглянул на балкон, и ему показалось, что он видит там какое-то движение.
«Решай!» Поскольку иного выхода у него не было, он побежал вниз, в темноту
тоннеля.
* * *
А высоко над ним ассасин стоял над своей жертвой. Вначале он
погладил ее руку. Кожа девушки была похожа на шелк. Ассасин затрепетал,
предвкушая, как через несколько минут будет ласкать ее тело. Интересно, сколько
способов он сможет найти, чтобы испытать всю полноту наслаждения?
Ассасин не сомневался, что заслужил эту женщину. Он отлично
сделал все, что хотел от него Янус, и эта девка была его боевым трофеем. Когда
он с ней закончит, то стащит ее с дивана и поставит перед собой на колени. Она
снова его обслужит. И это станет символом ее полного подчинения. А затем, в
момент оргазма, он перережет ей горло.
На его языке этот акт назывался ghayat assa'adah, что можно
перевести как «момент высшего наслаждения».
После этого он выйдет на балкон, чтобы увидеть финальный
триумф иллюминатов… акт мщения, о котором в течение многих столетий мечтало
множество людей.
* * *
