— Еще есть время, — рискнул начать переговоры
Лэнгдон. — Скажите, где скрыта ловушка с антивеществом, и Ватикан заплатит
вам во много раз больше, чем иллюминаты.
— Ваша наивность, профессор, меня поражает.
Лэнгдон сделал выпад. Ассасин уклонился от удара. Ученый
двинулся вокруг скамьи, держа оружие перед собой. Ему хотелось загнать
противника в угол. Но он тут же опомнился, сообразив, что помещение Храма Света
имеет овальную форму. «Я, видимо, совсем утратил разум! Здесь же нет никаких
углов…»
Как ни странно, но ассасин не пытался ни атаковать, ни
бежать. Он просто играл в предложенную Лэнгдоном игру, хладнокровно чего-то
выжидая.
Чего именно?
Убийца продолжал двигаться кругами, удерживая американца в
постоянном напряжении. Все это начинало походить на бесконечную шахматную
партию. Железная палка в руках Лэнгдона с каждой минутой становилась все
тяжелее, и он вдруг понял, чего ждет убийца: «Он хочет, чтобы я обессилел».
И этот план работал. Лэнгдону казалось, что на его плечи
навалилась огромная тяжесть. Адреналин, который до этого поддерживал его силы,
был на исходе. Ученый понял, что необходимо переходить к решительным действиям.
Словно прочитав мысли профессора, ассасин, как показалось
Лэнгдону, намеренно повел его по направлению к стоящему в центре комнаты столу.
Лэнгдон краем глаза увидел, что на столе в неровном свете факела поблескивает
какой-то предмет. Оружие? Американец, не сводя глаз с противника, совершил
маневр, позволивший ему оказаться рядом со столом. Когда ассасин внимательно
посмотрел на столешницу, Лэнгдон сделал все, чтобы не последовать его примеру и
не заглотить совершенно очевидную наживку. Но инстинкт пересилил, и он
покосился на стол.
Там было вовсе не оружие. Однако находившийся на столе
предмет приковал внимание ученого, вынудив его потерять еще несколько секунд
драгоценного времени.
В центре стола находился простой медный ларец, покрытый
древней патиной. Ларец имел пятиугольную форму, и его крышка была открыта.
Внутри ларца в пяти подбитых бархатом отделениях покоились пять клейм. Клейма
были выкованы из железа — большие рельефные наконечники с толстыми деревянными
рукоятками. Лэнгдон не сомневался, что рельефные буквы образуют слова:
ИЛЛЮМИНАТИ, ЗЕМЛЯ, ВОЗДУХ, ОГОНЬ, ВОДА.
Американец резко оглянулся, опасаясь, что ассасин,
воспользовавшись временной потерей его внимания, совершит нападение. Но тот и
не думал этого делать. Создавалось впечатление, что эта игра его не только
позабавила, но даже несколько освежила. Лэнгдон с трудом заставил себя
сосредоточить внимание на противнике. Но ларец по-прежнему не выходил у него из
головы. И не только потому, что вид клейм оказал на него гипнотическое
воздействие: лишь немногие ученые верили в существование этих предметов, не
говоря уже о том, чтобы их увидеть. До Лэнгдона вдруг дошло, что в ларце
присутствовало нечто такое, что вызвало у него неосознанную тревогу. Пока
ассасин совершал очередной маневр, ученый ухитрился бросить еще один взгляд на
медную шкатулку.
Боже!
Пять клейм помещались в ларце в пяти отделениях,
расположенных вдоль каждой из сторон пентаграммы. Но в центре шкатулки имелось
еще одно отделение. Оно было пустым, однако явно предназначалось для еще одного
клейма… гораздо большего, чем остальные, и при этом с квадратной головкой.
Последовавшая атака была молниеносной.
Ассасин обрушился на него, как хищная птица. Лэнгдон, чье
внимание противнику все же удалось отвлечь, попытался остановить нападение, но
железный прут в его руке стал тяжелым, словно ствол дерева, и ответный удар
оказался слишком медленным. Ассасин сумел увернуться, а когда Лэнгдон возвращал
свое оружие в исходное положение, убийца мгновенно выбросил вперед руку и
схватился за прут. Захват оказался на редкость сильным, ушиб руки от падения
саркофага никак не давал о себе знать. Противники молча тянули ржавую железку
каждый в свою сторону.
Лэнгдон почувствовал, как железо скользит в его руках, и его
ладони обожгла нестерпимая боль. Еще через несколько секунд Лэнгдон понял, что
заостренный конец прута уже направлен на него. Охотник превратился в добычу.
Лэнгдону показалось, что на него обрушился тайфун. Ассасин с
улыбкой нанес серию ложных ударов, пытаясь прижать противника к стене.
— Помните вашу американскую поговорку? —
ухмыляясь, спросил убийца. — О кошке, которую сгубило любопытство?
Он двигался настолько быстро, что Лэнгдону с трудом
удавалось следить за его перемещениями. Он проклинал себя за совершенно
непростительное легкомыслие. Тем не менее мысли об увиденном никак его не
оставляли. Шестое клеймо иллюминатов?
— Я никогда ничего не читал о шестом клейме братства
«Иллюминати», — машинально пробормотал он себе под нос.
Оказалось, что эти слова были произнесены достаточно громко,
и ассасин их услышал.
— Думаю, все же читали, — ухмыльнулся убийца,
вынуждая Лэнгдона отступать вдоль овальной стены.
Ученый же пребывал в полной растерянности. Он был уверен,
что ничего не слышал о шестом клейме. У иллюминатов их было всего пять. Он
пятился назад, оглядывая комнату в поисках хоть какого-нибудь оружия.
— Абсолютный союз четырех древних элементов
природы, — сказал ассасин, не прекращая наступления. — Последнее
клеймо по своему совершенству превосходит все остальные. Однако боюсь, что
увидеть его вам все же не удастся.
Лэнгдон в этот момент вообще мало что видел. Он продолжал
пятиться, лихорадочно пытаясь найти путь к спасению.
— А вы его видели? — спросил он, пытаясь выиграть
время.
— Возможно, когда-нибудь я удостоюсь этой чести. Если
сумею себя проявить. — Ассасин сделал выпад в сторону Лэнгдона, явно
наслаждаясь этой игрой.
Лэнгдон снова успел отскочить назад. Ему казалось, что
противник гонит его вдоль стены в какое-то заранее намеченное место. Но куда?
Американец не мог позволить себе оглянуться.
— Клеймо… — выдавил он, — …где оно?
— Не здесь. Оно может находиться только у Януса.
— Януса? — переспросил Лэнгдон, который не знал
человека с таким именем.
— Вождь братства «Иллюминати». Он скоро должен прибыть
в Ватикан.
— Глава иллюминатов должен появиться здесь?
— Для того, чтобы осуществить последнее клеймение.
