— Не забывайте, что это были ученые. Они всесторонне
изучили проблему и нашли решение. Блестящее решение, надо сказать. Иллюминаты
создали нечто вроде весьма хитроумной карты, указывающей путь к их убежищу.
Виттория настолько изумилась, что даже замедлила шаг.
— Карты? — не скрывая удивления, переспросила
она. — Мне это кажется весьма опрометчивым поступком. Если бы копия карты
попала в чужие руки, то…
— Этого произойти не могло, — прервал ее
Лэнгдон. — Никаких копий просто не существовало. Эта карта не изображалась
на бумаге. Ее размеры были огромны. Это была своего рода тропа с вехами по
всему городу.
— Нечто вроде стрелок на тротуаре? — спросила
Виттория, еще более замедляя шаг.
— В некотором смысле да. Но знаки, ведущие к убежищу
братства, были несколько более замысловатыми. Карта состояла из символов,
размещенных в общественных местах города и в то же время невидимых постороннему
взгляду. Первый знак указывал путь к следующему, тот к очередному и так далее
вплоть до самого убежища братства «Иллюминати».
— По-моему, это очень похоже на игру в поиски
клада, — сказала девушка, подняв на него вопросительный взгляд.
— В некотором роде именно так, — усмехнулся
Лэнгдон. — Путь просвещения — так иллюминаты называли эту тропу. Каждый,
кто желал встать в ряды братства, должен был пройти ее от начала до конца. Это
являлось своего рода испытанием.
— Но если церковь так хотела обнаружить иллюминатов, то
почему она не направила по ней своих агентов? — спросила Виттория.
— Ватикан не мог этого сделать, — ответил
Лэнгдон. — Тропа была хорошо замаскирована. Это была головоломка,
сконструированная таким образом, что лишь немногие люди могли обнаружить вехи и
понять, где находится Храм Света. Братство «Иллюминати» рассматривало эту тропу
не только как средство защиты, но и как своего рода интеллектуальный тест. Это был
способ сделать так, чтобы лишь самые светлые умы появлялись на пороге храма.
Если хотите, это было первым шагом посвящения в иллюминаты.
— Не могу с этим согласиться, — сказала
девушка. — В начале семнадцатого века самыми образованными людьми в мире
были служители церкви. Если эти вехи были размещены в общественных местах, в
Ватикане наверняка имелись люди, способные расшифровать их значение.
— Естественно, — согласился Лэнгдон, — но
только в том случае, если им вообще было известно об их существовании. Но в
Ватикане о вехах ничего не знали. Иллюминаты создали такие указатели, что, даже
глядя на них, клирики ничего не замечали. Братство «Иллюминати» использовало
метод, определяемый в науке, изучающей символы, термином «диссимуляция», или
по-другому — сокрытие.
— Камуфляж.
— Вы знакомы с этим термином? — изумился Лэнгдон.
— Dissimulazione. Или «мимикрия». Лучший способ защиты
в природе. Попробуйте-ка обнаружить рыбу-трубу, плавающую вертикально в
колыхающихся водорослях.
— Именно этой идеей и воспользовались иллюминаты. Они
создали знаки, которые совершенно не выделялись на общем фоне Древнего Рима.
Использовать амбиграммы или научную символику иллюминаты не могли, поскольку
это сразу же бросилось бы в глаза. Поэтому братство призвало художников из
числа своих членов — тех безымянных гениев, которые создали амбиграмматический
символ «ILLUMINATI», — и поручило им изваять четыре скульптуры.
— Скульптуры «Иллюминати»?
— Да. Изваяния, отвечающие двум жестким требованиям.
Во-первых, они не должны были выделяться среди других произведений искусства…
Ватикан не должен был даже подозревать, что эти шедевры есть дело рук братства
«Иллюминати».
— Религиозное искусство, — подхватила Виттория.
Лэнгдон утвердительно кивнул и, чувствуя необыкновенное
возбуждение, заговорил быстрее:
— Второе требование состояло в том, чтобы каждая из
скульптур отвечала определенной, четко обозначенной теме. Изваяния должны были
прославлять один из четырех основных элементов природы.
— Почему только четырех? — удивилась
Виттория. — Ведь элементов больше сотни.
— Но только не в начале семнадцатого века, —
сказал Лэнгдон. — Алхимики считали, что вся вселенная состоит из четырех
элементов, или «стихий», если хотите. Это земля, огонь, воздух и вода.
Лэнгдон знал, что первые изображения креста были не чем
иным, как символом четырех стихий. Четыре конца креста обозначали землю, огонь,
воздух и воду. Кроме креста, в истории существовали десятки иных символических
изображений земли, огня, воздуха и воды. Циклы жизни по Пифагору, китайский
хонфан, мужские и женские рудименты Юнга, квадранты Зодиака… Даже мусульмане
обожествляли четыре древних элемента, хотя в исламе они были известны как
«квадраты, облака, молнии и волны». Но что производило на Лэнгдона самое
большое впечатление, что всегда вгоняло его в дрожь, так это современное
четырехчленное деление мистических степеней масонства на пути к Абсолютной
Инициации. Эти степени именовались: Земля, Воздух, Огонь и Вода.
Виттория казалась озадаченной.
— Значит, этот художник-иллюминат создал четыре
произведения искусства, которые лишь казались религиозными, а на самом деле
обозначали землю, воздух, огонь и воду?
— Именно, — продолжил тему Лэнгдон, сворачивая на
ведущую к архивам виа Сентинель. — Эти скульптуры влились в бесконечный ряд
украшающих Рим религиозных произведений искусства. Анонимно жертвуя статуи
церкви, ваятели, используя свое политическое влияние, помещали скульптуры в
заранее намеченном ими храме. Каждое из этих изваяний и служило вехой…
незаметно указывающей на следующую церковь… где страждущего поджидал другой
указатель. Таким образом создавалась система вех или тайных знаков,
замаскированных под произведения религиозного искусства. Если кандидат на
вступление в орден находил первую церковь с символом земли, то он мог следовать
далее к знаку воздуха… затем огня и, наконец, воды. И лишь там ему открывался
путь к Храму Просвещения.
— И какое отношение все это имеет к поимке
убийцы? — спросила вконец запутавшаяся в четырех стихиях Виттория.
— Ах да! — Лэнгдон улыбнулся и извлек из рукава
свой главный козырь. — Иллюминаты дали этим четырем церквям весьма
специфическое название. Они именовали их «алтарями науки».
— Но это же ничего не зна… — начала было Виттория,
но тут же умолкла. — «L'altare di scienza»! — воскликнула она после
небольшой паузы. Эти слова произнес убийца. Он сказал, что кардиналы станут
жертвенными агнцами на алтаре науки!
Лэнгдон одобрительно улыбнулся девушке и сказал:
