— Нет, послушай. Президент США сказал: «Существует
сила, столь организованная, столь неуловимая, столь всеохватывающая и столь
порочная, что тому, кто захочет выступить против нее с критикой, лучше делать
это шепотом».
— Никогда об этом не слышала.
— Наверное, потому, что в 1921 году ты была еще
ребенком.
— Очень тонко, — заметила Макри, стоически
выдержав удар. Ей уже исполнилось сорок три года, и в ее буйной кудрявой
шевелюре начали появляться седые пряди.
Чинита была слишком горда для того, чтобы их закрашивать. Ее
мать, принадлежавшая к Конвенции южных баптистов, приучила дочь к самоуважению
и терпимости. «Если ты родилась черной, то упаси тебя Господь отказываться от
своих корней, — говорила мама. — Если ты попытаешься сделать это,
можешь считать себя мертвой. Шагай гордо, улыбайся широко и весело, и пусть они
недоумевают, чему ты так радуешься».
— А о Сесиле Родсе
[76] ты что-нибудь
слышала?
— Об английском финансисте?
— Да. Об основателе стипендии Родса.
— Только не говори, что и он…
— …иллюминат.
— Дерьмо собачье!
— Не дерьмо собачье, а Британская вещательная
корпорация, 16 ноября 1984 года.
— Мы написали о том, что Сесил Родc был иллюминатом?!
— Представь себе. Если верить нашей достойной компании,
то стипендия Родса была создана более ста лет назад для привлечения наиболее
способных молодых людей со всего мира в ряды братства «Иллюминати».
— Но это же просто смешно! Мой дядя получал стипендию
Сесила Родса.
— Так же, как и Билл Клинтон, — ухмыльнулся Глик.
Макри начинала злиться. Она терпеть не могла дешевой
алармистской журналистики, но в то же время ей было известно, что Би-би-си
досконально проверяет все, что выходит в свет от ее имени.
— А вот сообщение, которое ты наверняка помнишь, —
продолжал Глик. — Би-би-си, 5 марта 1998 года. Председатель парламентского
комитета Кристофор Маллин требует от всех членов парламента — масонов публично
признаться в принадлежности к этой организации.
Макри помнила этот материал: проект закона в конечном итоге
охватил, помимо парламентариев, полицейских и судей.
— Напомни, почему это потребовалось? — сказала
она.
— Маллин посчитал, что некие тайные фракции, входящие в
сообщество масонов, оказывают чрезмерное влияние на политическую и финансовую
жизнь британского общества.
— Он прав.
— Законопроект вызвал большой переполох. Парламентские
масоны были вне себя от ярости. И я их понимаю. Подавляющее большинство людей
вступили в общество с самыми благими намерениями и не имели понятия о прежних
связях масонских лож.
— Предполагаемых связях, — поправила его Макри.
— Пусть так, — согласился Глик и тут же добавил: —
Взгляни-ка на это. Если верить отчетам, то орден «Иллюминати» родился во
времена Галилея и имел прямое отношение к французским и испанским сообществам
подобного типа. Карл Маркс был связан с иллюминатами, а кроме того, они оказали
влияние даже на революцию в России.
— Людям свойственно переписывать историю.
— Тебе хочется чего-нибудь более свежего? Что ж,
получай. Сообщество «Иллюминати» упоминается в одном из последних номеров
«Уолл-стрит джорнэл».
Макри навострила уши. Это издание она очень уважала.
— Угадай с трех раз, какая игра пользуется сейчас
наибольшей популярностью в Интернете?
— «Приколи хвост Памеле Андерсон».
— Почти в точку, но все же не совсем. Американцы без
ума от интернет-игры, именуемой «Иллюминаты: Новый мировой порядок».
Макри перегнулась через его плечо и прочитала: «Компания
„Игры Стива Джексона“ создала новый хит. Игра являет собой квазиисторические
приключения, в ходе которых некое баварское общество сатанистов пытается
захватить мир. Вы можете найти игру в Сети на…»
— И за что же эти ребята из братства «Иллюминати» так
ополчились на христианство? — чувствуя себя совсем разбитой, спросила
Макри.
— Не только на христианство, — поправил коллегу
Глик. — На религию в целом. — Склонив голову набок и широко
ухмыльнувшись, он добавил: — Но судя по тому, что мы только что услышали, на
Ватикан они имеют особый зуб.
— Перестань! Неужели ты серьезно веришь, что звонивший
человек является тем, за кого себя выдает?
— За посланца братства «Иллюминати», готовящегося
прикончить четырех кардиналов? — улыбнулся Глик. — Очень надеюсь, что
это соответствует истине.
Глава 64
Такси, в котором ехали Лэнгдон и Виттория, покрыло
расстояние в одну милю чуть больше чем за минуту — благо ширина виа делла
Скорфа позволяла развить сумасшедшую скорость. Когда машина, заскрипев
тормозами, замерла у южного края пьяцца дель Пополо, до восьми оставалась еще
пара минут. Поскольку лир у Лэнгдона не было, за поездку пришлось переплатить,
сунув таксисту несколько долларов. Выскочив из автомобиля, Лэнгдон и Виттория
увидели, что площадь пуста и на ней царит полная тишина, если не считать смеха
нескольких аборигенов, сидящих за столиками, выставленными на тротуар рядом с
популярным в Риме кафе «Розати». В этом кафе почему-то обожали собираться
римские литераторы. Воздух был наполнен ароматом кофе и свежей выпечки.
Лэнгдон никак не мог оправиться от шока, вызванного его
ошибкой. Он обвел площадь взглядом и шестым чувством ученого ощутил, что
пространство вокруг изобилует символами иллюминатов — наполнено их духом.
Во-первых, сама площадь имела форму эллипса. И во-вторых, что было самым
главным, в ее центре высился египетский обелиск. Четырехгранный столб с
пирамидальной верхушкой. Вывезенные римлянами из Египта в качестве военных
трофеев обелиски были расставлены по всему городу, и специалисты по символике
именовали их «пирамидами высокомерия», полагая, что древние считали эти камни
продолжением земных святынь, обращенным в небо.
Когда Лэнгдон смотрел на монолит, его взгляд случайно уловил
в глубине еще один знак. Знак гораздо более важный.
