Блок из белого мрамора имел форму эллипса примерно трех
футов в длину, а рельефное изображение Западного ветра было представлено в виде
головы ангела. Ангел надувал щеки, и с его губ срывались порывы ветра,
устремляющегося прочь от Ватикана… Дыхание Бога. Со стороны Бернини это была
дань уважения второму элементу. Воздух… Дуновение зефира из ангельских уст. Чем
дольше Лэнгдон смотрел на барельеф, тем лучше понимал значение этого
произведения искусства. Бернини изваял ветер в виде пяти отдельных клубов…
Пяти! Но и это еще не все. По обеим сторонам головы ангела, ближе к
оконечностям эллипса, были изображены сверкающие звезды. Лэнгдон тут же
вспомнил о Галилее. Две звезды. Пять порывов ветра, эллипсы, симметрия… Он
чувствовал себя опустошенным. В голове стоял гул.
Виттория неожиданно пошла дальше, увлекая за собой Лэнгдона.
— Мне кажется, за нами следят, — сказала она.
— Кто?
— Одна и та же личность следовала за нами, пока мы шли
через площадь, — сказала девушка лишь после того, как они отошли от
барельефа на добрых тридцать ярдов. Бросив будто бы случайный взгляд через
плечо, она продолжила: — И все еще продолжает идти. Так что двигаемся дальше.
— Вы полагаете, это ассасин?
— Не думаю, — покачала головой Виттория, —
если, конечно, иллюминаты не наняли для убийства сотрудницу Би-би-си.
* * *
Когда над площадью прокатился оглушительный звон колоколов
собора Святого Петра, Лэнгдон и Виттория чуть не подпрыгнули. Время. В надежде
отвязаться от репортера с камерой они успели отойти от барельефа Бернини на
довольно большое расстояние и теперь повернули назад.
Несмотря на колокольный звон, на площади царил полнейший
покой. По-прежнему неторопливо бродили туристы, а какой-то бездомный пьяница
дремал, неловко сидя на ступенях у основания обелиска. Маленькая девочка
продолжала кормить голубей. «Неужели присутствие репортера спугнуло убийцу?» —
подумал было Лэнгдон, но тут же отмел это предположение. Он помнил, что ассасин
обещал сделать кардиналов звездами мировой прессы.
Как только смолк девятый удар колокола, на площади
воцарилась полнейшая тишина.
И в этот момент… И в этот момент страшно закричала девочка.
Глава 75
Первым к кричащей девчушке подоспел Лэнгдон. Окаменевшая от
ужаса малышка показывала на основание обелиска, рядом с которым на ступенях
устроился пьяный оборванец. Бродяга — видимо, один из многочисленных римских
бездомных — имел жалкий вид. Его седые волосы падали на лицо немытыми жирными
космами, а тело было укутано в грязную ткань. Продолжая кричать, девочка
нырнула в начинающую собираться толпу.
Лэнгдон подскочил к несчастному и с ужасом увидел, как по
лохмотьям бродяги растекается темное пятно. Присмотревшись, он понял, что это
свежая кровь.
Затем сидящий старик, словно сломавшись в поясе, наклонился
и начал заваливаться вперед. Лэнгдон бросился к нему, но опоздал. Бродяга,
наклоняясь все сильнее, рухнул со ступеней, уткнулся лицом в гранит мостовой и
затих. Американцу показалось, что все это произошло за какие-то доли секунды.
Лэнгдон склонился над старцем. Подбежала Виттория и
прикоснулась пальцами к сонной артерии бродяги.
— Есть пульс, — сказала она. — Переверните
его.
Толпа зевак вокруг них все увеличивалась.
Лэнгдон начал действовать, не дожидаясь дальнейших указаний.
Взяв старика за плечи, он стал поворачивать его лицом вверх. Грязная ткань, в
которую было завернуто тело, соскользнула, и когда бродяга оказался лежащим на
спине, американец увидел в самом центре его груди большое черное пятно
сгоревшей плоти.
Виттория отпрянула, судорожно вздохнув.
Лэнгдон замер, словно парализованный, ощутив одновременно
восхищение и отвращение. Символ, который он увидел, был очень прост и в то же
время ужасен.
— Воздух, — задыхаясь от волнения, выдавила
Виттория. — Это… он.
В этот миг рядом с ними практически из ниоткуда появились
швейцарские гвардейцы. Раздались громкие команды, и солдаты бросились на поиски
невидимого убийцы.
Один из зевак-туристов рассказал, что всего несколько минут
назад какой-то смуглый и, видимо, очень хороший человек не только помог этому
несчастному перейти через площадь, но даже некоторое время посидел рядом с ним
на ступенях. Затем этот добрый христианин растворился среди туристов.
Виттория сорвала остатки лохмотьев с торса «бродяги», и по
обе стороны от клейма, чуть ниже грудной клетки, они увидели две большие проникающие
раны. Девушка откинула голову кардинала назад и принялась делать искусственное
дыхание по системе «изо рта в рот». Лэнгдон был совершенно не готов к тому, что
случилось после этого. Как только Виттория сделала первый выдох, в ранах
раздалось шипение, и из них брызнула кровь. Это было похоже на фонтан,
возникающий при дыхании кита, но значительно меньших размеров. Солоноватая
жидкость ударила Лэнгдону в лицо.
Виттория подняла голову и с ужасом прошептала:
— Его легкие… пробиты.
Лэнгдон протер глаза и посмотрел на раны. В них раздавалось
бульканье. Легкие кардинала были разрушены. Он находился в агонии.
Виттория прикрыла тело, и в дело вступили швейцарские
гвардейцы.
И в этот момент вконец растерявшийся Лэнгдон увидел ее.
Преследовавшая их в последнее время женщина находилась рядом. Она стояла чуть
пригнувшись, а на ее плече висела работающая, направленная прямо на него
видеокамера с логотипом Би-би-си. Женщина и Лэнгдон встретились взглядами, и
американец понял, что она успела снять все. Он хотел было крикнуть, но женщина
исчезла в толпе с ловкостью кошки.
Глава 76
Чинита Макри бежала, спасая самый сенсационный материал,
который ей удалось снять за всю свою репортерскую жизнь.
Тяжелая камера казалась ей якорем, мешавшим лавировать в
толпе. Макри пришлось двигаться против людского потока, поскольку все туристы
устремились к месту происшествия и лишь одна она мчалась в противоположном
направлении. Мужчина в твидовом пиджаке заметил ее, и, чтобы спасти материал,
нужно было убежать как можно дальше. Ей стало казаться, что ее преследуют и что
кольцо преследователей сжимается со всех сторон.
Макри была в ужасе от того, что ей удалось запечатлеть своей
камерой. Неужели мертвец был одним из тех? Телефонный звонок, который получил
Глик, теперь не казался ей таким безумным.
