— Вы сможете управлять лошадью одной рукой, сеньор?
— Это никогда не составляло для меня большого труда, юноша, — ответил он.
— Мы нашли на дороге вороного коня. Я ехал на нем, — сказал Юсуф, — но я вполне могу идти пешком. Однако он нервничает, и норой с ним довольно трудно управляться.
— Если я не справлюсь с ним, я слезу с седла, и ты снова поедешь верхом, — сказал Жилберт, заговорщически подмигивая. — Мы будем пользоваться этим благородным животным вместе. Но, уверяю тебя, верхом на коне я чувствую себя столь же хорошо, сколь и в постели. И намного лучше, чем в крытой повозке.
Юсуф подвел лошадь к Жилберту.
— Стой, где стоишь, — сказал Жилберт Юсуфу. — А ты, — обратился он к конюху, стоявшему поблизости, — помоги мне перебросить ногу через седло.
— Хотите, я принесу приступку, которую мы предлагаем дамам, — предложил конюх.
— Нет.
И он, продолжая опираться о плечо Юсуфа, перенес вес тела на раненую ногу, чтобы вдеть здоровую в стремя. Затем здоровой ногой он сильно оттолкнулся, перенес раненую ногу через спину коня и сел в седло.
— Стремена! — сказал он тоном человека, рядом с которым всегда были слуги всякий раз, когда он собирался куда-либо ехать. Конюх быстро подтянул ремни стремян, чтобы его ногам было удобно. Жилберт вручил Юсуфу свой кошелек — скромный подарок епископа взамен украденного.
— Дай конюху монету, — сказал он. — Пожалуйста. Я не могу развязать кошелек одной рукой.
— Вы действительно сможете ехать верхом, сеньор? — взволнованно спросил Юсуф, тревожно нахмурившись и запоздало подхватив лошадь под уздцы.
— Искренне надеюсь, что да, — сказал Жилберт. — Если честно, то ехать верхом не трудно. Труднее будет спешиться. Боюсь, что я сумею только свалиться с коня. Благодарю за помощь, — любезно добавил он. — Если ты отпустишь коня, я смогу понять, сумею ли я управлять этим свирепым животным. — Он улыбнулся Юсуфу, но его лицо было бледным и искажено гримасой боли.
Беренгер стоял на ступеньках дворца, удерживая своего спокойного и терпеливого, как вол, мула, ожидая пока Жилберт сядет на коня и будет готов отправиться в путь.
К тому времени, когда к ним присоединились путники из женского монастыря, солнце уже припекало, и здания, которые они проезжали, давали все меньше и меньше тени. Капитан проверил, все ли на месте, обменялся несколькими словами с епископом, и, наконец, повозки двинулись к воротам.
Неподалеку от городских ворот на широкой каменной скамье сидели Андреу и Фелип.
— Не будет ли ваше преосвященство возражать, если мы снова присоединимся к вам? — спросил Андреу.
— Таррагона — превосходный город для таких, как мы. Там мы сможем учиться, зарабатывая себе на хлеб, развлекая толпу, — добавил Фелип.
— Мы рады вам, — сказал Беренгер. — Хотя не могу понять, откуда вы узнали, что мы будем проезжать здесь именно сейчас.
— В этом городе перемещения вашего преосвященства не остаются незамеченными, — с поклоном заметил Андреу.
Прямая и ровная дорога тянулась вдоль долины реки Льобрега. По обеим сторонам раскинулись цветущие сады, поля и рощи, зеленые и манящие. То тут, то там виднелись высокие богатые дома и скоромные крестьянские хижины. Трава и листва переливались разнообразными оттенками сочной зелени в жарких лучах солнца, но дул легкий ветерок, а деревья давали путешественникам столь желанную тень.
— Как жарко, — сказал поваренок, — но сейчас идти легче, чем в Барселону. Мы могли бы проходить за день и вдвое больше, если бы не некоторые из этих, — добавил он, высокомерно кивая на остальную часть группы. — И провести больше времени в городе.
— У тебя и так будет там достаточно много времени, — заметил главный повар. Он уже не первый раз путешествовал по этой дороге и отлично знал ее. — Жара немного спадет, когда мы будем там, — сказал он, указывая на темные очертания на горизонте, колеблющиеся в жарком мареве. — Не так ли, старшина?
— Точно, — ответил тот.
— Это облака? — спросил поваренок.
— Облака, — со смехом ответил старшина стражников. — Это горы, парень, такие же, как у нас, только намного больше. Если бы они не стояли у нас на пути, дорога до Таррагоны была бы намного короче.
Действительно, не прошло и двух часов, как все почувствовали, что плавно поднимавшаяся дорога начала круто уходить вверх. Солнце стояло высоко, и даже та небольшая тень, которая еще оставалась, стала совсем короткой. Ракель ослабила узел накидки, скрывавшей ее лицо, и ехала рядом с отцом, непринужденно о чем-то с ним беседуя. Мул Исаака настолько привык к тому, что его ведут под уздцы, что сам пошел нога в ногу с мулом Ракели, и теперь животные двигались вместе, словно запряженные в одну повозку.
Краем глаза она увидела, как Жилберт немного качнулся в седле, а затем снова выправился, держась рукой за холку лошади. Он все больше бледнел. Она позвала Ибрагима, чтобы тот повел мула ее отца, и затем осторожно ткнула пятками в бока своего мула. Ничего не произошло. Она снова ткнула его, на этот раз сильнее, и легкой рысью поехала рядом с Жилбертом.
— Вам больно, — сказала она. Это не было вопросом.
— Не очень, — ответил тот. — Мне намного лучше, чем прежде.
— Конечно, — сказала Ракель. — Когда мы вас нашли, вы были почти при смерти.
Он попытался улыбнуться.
— Вы правы, — сказал он. — Мне больно.
— Тогда вам надо спешиться и пересесть на одну из повозок, чтобы отдохнуть.
Она огляделась по сторонам, поймала взгляд старшины стражников и робко махнула ему рукой.
— Вот человек, который может нам помочь.
Через мгновение тот был уже возле нее.
— Госпожа Ракель, — бодро произнес он. — Что надо сделать?
— Мой пациент собирался проехать весь путь верхом, но теперь ему нужно помочь спешиться. Я не знаю, как это сделать.
— Это несложно, — ответил старшина стражников. — Я сейчас вернусь.
Ненадолго двое молодых людей остались одни.
— Я не жалуюсь и не хочу показаться глупой, — сказала Ракель, — но как вы заставляете этих животных идти, куда вам нужно и когда вы этого хотите? — спросила она. — Как это у вас получается? Мой мул — существо довольно тихое, но он…
— Это — мул, — сказал молодой человек, — и он будет слушаться вас только в том случае, если будет знать и любить вас. Тогда он станет лучшим верховым животным в мире. Уж лучше ехать на самой строптивой лошади, чем на муле, который вас не знает, госпожа Ракель. Но лошадь должна быть объезженной, и обращаться с ней нужно уверенно. Вы ведь раньше не ездили верхом?
— Только один раз, — призналась Ракель.
— Тогда у вас очень хорошо получается. Хотелось бы мне…
— Чего, сеньор?
