— Я смотрю, пребывание при дворе никак не повлияло на твою способность тараторить, Томаза, — Улибе покачнулся и побледнел.
— Наверное, лорду Улибе лучше присесть, — сказала Клара. — Мне хочется поговорить с мамой, поэтому с вашего разрешения оставляю вас вдвоем.
— Где моя мать? — спросила она у первого попавшегося ей слуги, которым оказался Дальмо.
— В гостиной, — ответил он. — Вверх по этой лестнице.
Клара взлетела по ступенькам, как будто и не проводила целый день в седле, и вбежала в комнату.
— Мама, — сказала она и, опустившись, уткнулась лицом в колени матери. — Я думала, что ты умерла. Почему ты не пришла за мной? — сказала она, подняв наконец голову. Лицо ее было залито слезами. — Я все надеялась, а ты не приходила, поэтому я решила, что ты умерла.
— Я не знала, где ты, моя дорогая, — сказала Серена, ласково поглаживая ее по голове. — Я искала и искала, но никто даже не слышал о тебе.
— А я никому не говорила, кто я такая, — сказала Клара.
— Почему? — удивилась ее мать.
— Ты мне так велела, ответила Клара, удивившись в свою очередь. — Не упоминать ни папиного имени, ни твоего, для безопасности. Вот я и не говорила никому.
— Я ничего не помню, — сказала ее мать. — В тот ужасный день… — Она замолчала, глаза ее наполнились слезами. — Если б я тебе так не сказала. — после некоторой паузы продолжала она. — Я смогла бы тебя найти. Я искала по всему городу. А потом мне показали узелок, который был найден в руках у девочки, задавленной насмерть в толпе. Это был твой узелок.
— Она украла его у меня, — объяснила Клара. — Выхватила его у меня из рук. Я пыталась отобрать его, но толпа была слишком плотной.
— Я похоронила ее, Клара, думая, что это ты. Бедное дитя. — Она крепко обняла дочь. — Где же ты была? Что ты делала все это время?
— Ну, — начала Клара, — не знаю, стоит ли рассказывать все подробности, — некоторое время я жила в монастыре, помогая сестрам присматривать за маленькими детьми. Мама, они были ко мне очень добры. А потом я работала.
— Работала? Что ты имеешь в виду? — спросила ее мать.
— Посудомойкой, мама. Не поверишь, какая кошмарная из меня получилась посудомойка. А потом я… сбежала, потому что повариха сказала мне, что мне оставаться там опасно. Она считала, что хозяйка собирается отослать меня куда-то далеко.
— А вот об этом я знаю, — внезапно догадалась ее мать.
— И повариха остригла мои волосы, я надела старую мальчишечью тунику и сбежала, надеясь найти нашего родственника в Жироне. Вместо этого я встретила лорда Улибе, брата Томазы. Он отправил меня к королеве.
— Благодарение Господу, — прошептала Серена.
— А уже ее величество отправила меня к тебе. Мама, а кто твой кузен в Жироне?
— Это был человек, который убил твоего отца и пытался устроить так, чтобы тебя продали в рабство, — с горечью ответила та. — Он ненавидел меня и хотел получить нашу землю и деньги.
— Значит, хорошо, что я не добралась до города. Но все-таки, ты могла бы меня предупредить, что он за человек, — с упреком добавила она.
— Дорогая моя, я и не думала, что снова увижу его. Последний раз мы виделись, когда ему было тринадцать. Мне в ту пору было семнадцать, и мне он казался омерзительным. Некоторое время назад до меня дошли слухи, что он умер от чумы. Но он был не кровный родственник. Он был сыном сводного брата моего дедушки.
— Почему он тебя ненавидел?
— Потому что я сказала ему, что лучше уйду в монастырь, чем стану его женой.
— А где он сейчас?
— Умер. Я видела, как он умирал. Я сама пыталась убить его, — прошептала она. — Здесь, в винограднике. Что ты теперь будешь думать о своей матери? И я была уверена, что мне это удалось, но лорд Улибе клянется, что это не так. Он настаивает, что сам нанес смертельный удар в честной схватке, когда тот напал на меня.
— Ты сильная и храбрая, мама. Я всегда это знала.
— Тебе известно, что его светлость и твой отец вместе служили его величеству?.. Но мне надо отдохнуть. У нас будет еще время поговорить обо всем, моя девочка. Сходи во двор, пообщайся со своими гостями. У меня кружится голова от радости.
— Сейчас пойду. Мама, только скажи, ты хорошо себя чувствуешь?
— Здесь с нами еще один человек, — заметила Томаза. — Она живая?
— Более чем, — ответил Улибе. — Она и ее отец спасли мне жизнь. Госпожа Ракель, — громко позвал он. — Умоляю простить мою бесцеремонность, но можно ли вас попросить оставить ваше удобное кресло и подойти к нам? Я хотел бы познакомить вас с моей сестрой.
— Милорд, нет никакой нужды повышать голос. Я отлично вас слышу, — сказала подошедшая Ракель и присела в реверансе. — Большая честь для меня, донья Томаза. И позвольте мне напомнить вам, милорд, что вы здесь для того, чтобы отдыхать и дышать свежим воздухом. А не кричать или гулять по двору.
Томаза рассмеялась.
— Я благоговею перед вашей храбростью, госпожа Ракель. Едва ли найдется и несколько человек, которые отважатся разговаривать с моим братом так твердо.
— Она внушает мне ужас, — ухмыльнулся Улибе. — Но она и очень искусна в своем деле. — Шорох материи за его спиной заставил его обернуться, и он дернулся от внезапной боли в раненом плече. Улибе судорожно перехватил дыхание, а Ракель наклонилась к нему и отерла пот с его лба кусочком мягкой ткани.
— Милорд, — сказала Ракель, — здесь вы в безопасности. Не нужно постоянно оглядываться по сторонам. Вам это может повредить.
— Я уже за это наказан, — отозвался он. — Донья Клара, мне показалось, что я узнал ваши шаги, но мой доктор запрещает мне вставать, чтобы я мог поприветствовать вас должным образом.
— Госпожа Ракель, — сказала Клара. — Моя мать бесконечно вам благодарна за все, что вы для нас сделали. И ваше присутствие здесь служит ей большим утешением. Она сказала, что без вашей помощи ее никогда не нашли бы те, кто хотел воссоединить нашу семью.
— Я сделала совсем немного, — ответила Ракель. — Но сделала это с большой радостью. Донья Клара, вы не возражаете, если мы поставим здесь для вас стул? Чтобы лорд Улибе мог разговаривать с вами, не крутясь во все стороны и не повышая голоса. — Не обращая внимания на вспыхнувшие щеки девушки, она подала знак Дальмо, чтобы тот принес стул.
— Мама говорит, что у нее кружится голова, — сказала Клара. — Она больна?
— Нет, — ответила Ракель, испытующе взглянув на Клару.
— Но она испытала только что и большое горе, и большую радость. Уверена, она подробно расскажет тебе обо всем, но сейчас она просто устала. Я схожу к ней сейчас.
— Тогда я возьму ваше удобное кресло, госпожа Ракель, — заявила Томаза, — потому что я тоже измотана дорогой.
