— Она принесла мне сообщение от слуги моего мужа. Он вернулся к своей семье в Валенсию. Понимаю, почему он захотел уехать, — сказала Хуана. — Но если б подождал до завтра, я позаботилась бы, чтобы он получил все, что ему причитается.
— А что причитается слуге, который покидает свою госпожу при первом признаке неприятности?
— Маргарида, ты слишком сурова. Он не получал платы последние три месяца, и я уверена, Арнау захотел бы дать ему больше. Он был очень преданным слугой.
— Удивляюсь, — сказала Маргарида. — Ты думаешь, преданным. А что, если нет? То, что напавшие убили Арнау, но слуга уцелел, вызвало бы у меня подозрение. И с какой стати убегать сейчас?
— Думаю, он уехал из опасения за свою жизнь, — ответила Хуана.
Принцесса Констанса и ее придворные дамы появились у входа в сад через несколько секунд после того, как суета приготовлений утихла. Хуана и Маргарида встали и сделали реверанс; слуги попятились и заняли незаметное положение. Ничто не двигалось, кроме шелестевшей на ветерке листвы. Маленький спаниель принцессы, нарушая придворный этикет, вбежал и поднял радостную возню у ее ног, потом бросился искать пеструю кошку. Его хозяйка села, спаниель прибежал назад и со счастливым видом улегся у ступней принцессы.
— Сеньора Хуана, подойдите, сядьте рядом со мной, — сказала Констанса. — Давайте поговорим еще.
Хуана снова сделала реверанс, подошла и села на самое почетное среди придворных дам место, рядом с принцессой.
— Я предприняла несколько шагов, чтобы облегчить ваше положение, — сказала Констанса. — Однако не знаю, будут ли они успешными.
— Ваше высочество, — сказала Хуана, и на глаза у нее вновь навернулись слезы, — я глубоко благодарна и польщена, что вы снизошли до помощи мне. Это гораздо больше, чем я заслуживаю.
Принцесса посмотрела на нее с любопытством.
— Это доставило мне удовольствие, — сказала она. — И доставит еще большее, если мои усилия окажутся успешными. Но, увы, несмотря на все это, — она обвела рукой слуг, придворных дам, сад, — у меня очень мало реальной власти, разве что в мелочах. Я зависима от прихотей других. С другой стороны, у меня больше возможностей, чем у большинства людей, обратиться к тем, кто в силах вам помочь. Я использовала эти возможности. Посмотрим, что из этого выйдет.
Дом врача, казалось, свернулся калачиком и заснул в тепле послеполуденного солнца. Ракель праздно сидела у окна с вышиванием на коленях, подумывая, сможет ли сбегать вниз и принести какую-нибудь книгу до того, как пациент проснется. Дверь неслышно открылась, вошел Юсуф.
— Я понаблюдаю за ним, — прошептал он. — Ты здесь с самого утра.
— Ненадолго приходила Хасинта, — негромко сказала Ракель. — Она говорит, что любит сидеть с ним. Но я принимаю твое предложение. Поесть что-нибудь остаюсь?
— Мало чего, — с сомнением в голосе ответил Юсуф. — Фрукты и турецкий горох в уксусе.
— Мне этого хватит, — сказала девушка. — Может, я принесу ему зрелую грушу. Он проснется голодным.
Она сбежала вниз по ступеням, почти не производя шума в своих башмаках из мягкой кожи. Вышла в тихий двор, потянулась, разминая затекшие руки и ноги, и пошла к столу, где были оставлены различные блюда, аккуратно прикрытые льняными салфетками. Завернула в салфетку две груши и яблоко, положила в тарелку гороха в соусе и налила чашку холодного лимонно-мятного напитка. Взяла немного курятины почти очищенную от костей и пока ела ее, ища взглядом еще, услышала осторожные шаги из передней части дома. Торопливо вытерев жирные пальцы, перенесла свою еду в затененный угол стола и села, готовясь к тому, что ей помешают.
Никто не появлялся. Внезапно Ракели пришло в голову, что это были шаги ее отца, ходящего с нехарактерной для него осторожностью, потому что он находился в той части дома, которой не знал. Почувствовала угрызения совести из-за того, что с тех пор, как они приехали, почти не беспокоилась о нем, своем любимом отце, слепом, в чужом доме. То, что он много лет знал хозяина, совершенно ничего не значило, раз он не знал дома, а она почему-то об этом забыла. Откусила хлеба, поскольку была очень голодна, и поспешила помочь ему.
Войдя в полуоткрытую дверь, Ракель успела увидеть Бонафилью, шедшую на цыпочках, за которой следовала Эсфирь, когда они открывали тяжелую парадную дверь и выходили.
Глава десятая
В воскресенье утром шел дождь. Сеньора Руфь отдала маленького сына Лие, надела фартук и пошла на кухню помогать кухарке и Хасинте, В добавление к завтраку требовалось готовить свадебный обед. Более десятка громадных блюд запеченной рыбы, бесчисленной птицы, бараньих ног, три целых ягненка будут испечены во вторник в печи пекаря, разумеется, с хлебом и пирожными, но их еще нужно было приправить пряностями, посолить, смазать маслом, вымочить в вине, и многими другими способами подготовить к переноске туда. Другие блюда, несколько типов ароматизированного риса, горох, чечевица должны были готовиться дома. Около восьмидесяти гостей, не считая тех, кто в доме, ожидалось на свадьбу, которая состоится в зале и саду возле синагоги. Руфь очень хотела устроить пиршество, которое понравится всем.
Она уже решила, что от Лии больше пользы с маленькими детьми, чем на кухне, и что мораль предков Хасинты в настоящее время менее важна, чем ее готовность делать все, что она может.
К полудню дождь поутих, и к обеденному времени во дворе было достаточно сухо, чтобы накрыть стол там. Теперь уже весь дом был занят делами. Исаак пошел посидеть с пациентом, отправив Ракель и Юсуфа вниз помогать: Давиду с Иаковом пришлось неохотно исполнять обязанности посыльных; даже Бонафилью призвали помогать на кухне.
Потом Бонафилья, толокшая специи, отставила ступку с пестиком и сказала, что у нее болит голова.
— Да, ты ужасно бледная, — сказала Ракель. — Принести тебе чего-нибудь?
— Нет, не надо. Мне нужно только тихое место, где можно полежать.
— Иди в нашу комнату, — сказала Ракель. — Обещаю, что не потревожу тебя.
— Спасибо. Я вернусь помогать, как только смогу, — сказала Бонафилья и выбежала из кухни.
— О Господи, — сказала Руфь.
— Она быстро почувствует себя лучше, — сказала Ракель. — Не беспокойтесь о ней.
— Я не о ней беспокоюсь, — сказала Руфь. — Я беспокоюсь о жизни с женщиной, у которой из-за расталкивания пряностей начинается головная боль. Я бы пожелала Давиду невесту, от которой проку в доме больше.
— С ее приданым это не имеет значения, — сухо ответила Ракель. — Вы сможете нанять еще одну служанку. Но разве у Давида не будет своего дома?
— Со временем, возможно, — смущенно ответила Руфь. — Сеньор Самуил Каракоса обещал прислать помощницу на сегодня и завтра. Не знаю, соглашусь ли.
— Он родственник сеньора Аструха?
— Да.
