— По горной тропе? — переспросил Исаак.
— Да, — удивленно ответил Раймон. — Мы жили в горах. Не знаю, в каких. В большом доме. Или он казался мне большим.
— Этот зал был там?
— Нет-нет. Дом был не настолько велик. Этот зал, если он существует, должен находиться где-то в другом месте.
— Знаете причину, по которой начались эти сны?
— Как это понять?
— Мы знаем, что у сновидений много причин. Одни вызываются питанием, другие какими-то потрясениями, третьи болезнью. Есть еще сны, которые Господь посылает нам как пророчества или предостережения.
— Думаете, мои сны пророческие? — спросил Раймон.
— Этого сказать не могу. Пророческие сны не моя область, — ответил Исаак. — У меня нет лекарств от них.
— Кое-кто говорит, что сны — это ловушки, расставляемые дьяволом, — сказал его пациент.
— Есть и такие, — сказал Исаак. — Но они тоже вне моей области. Лучше всего для начала предположить более обычную причину и начать с простых лекарств. Когда начались эти сны?
— Не могу сказать. Два-три месяца назад? Или меньше? Это шло постепенно.
— В то время ничего не случалось?
— Ничего. Единственное странное происшествие случилось всего два дня назад, — неторопливо произнес Раймон.
— Какое же?
— Я узнал, что у меня есть родственник, о котором никогда не слышал, — племянник или двоюродный брат. Я всегда считал, что у меня нет родных, кроме отца, который оставил меня в семье, вырастившей меня, и исчез. Но этот человек услышал о моем существовании и приехал в Жирону, чтобы меня найти. Его направили в усадьбу, и он поехал туда, чтобы встретиться со мной.
— Не хочу казаться подозрительным, — сказал Исаак, — но вы уверены, что это ваш родственник?
— Вы не можете быть более подозрительным, чем моя добрая жена, но даже она признает, что мы должны быть близкими родственниками, раз так похожи друг на друга. Хотя я не вижу сходства так ясно, как члены семьи.
— Этот человек не мог быть причиной ваших снов?
— Нет. Разве что они пророчили его появление в моей жизни.
2
— Пау! — воскликнул Николау. — Что ты делаешь сегодня в городе?
— Я что, не могу приехать в город, когда захочу? — насмешливо спросил молодой человек.
— Разумеется, можешь, и я всякий раз искренне рад тебя видеть. Но во вторник ты обычно не появляешься здесь. Где обедаешь?
— Не думал об обеде, — ответил Пау. — Я только что покончил дело с бондарем и собирался ехать домой.
— Ты проголодаешься к тому времени, как приедешь туда. Пошли, пообедаешь с нами. Ребекка многообещающе говорила о запеченной рыбе и тушеной баранине, а в этом деле ее никто не может превзойти. Она будет очень рада видеть тебя. Где твоя лошадь?
— В долине, на лугу старого Пере, туда четверть часа ходьбы. С ней ничего не случится.
— Превосходно.
И молодые люди пошли через площадь к недалекому дому в скромном пригороде Сант-Фелиу, где жили Николау и Ребекка.
— Расскажи о хорошенькой родственнице сеньоры Франсески, — попросил Пау, когда они вошли в дом. — Что ты знаешь о ней? Откуда она?
— Она не говорила тебе? — спросил Николау.
— Очень неопределенно, — ответил Пау. — Махнула рукой и сказала: «К северу отсюда», это может быть любое место, от Фигуэреса до замерзших краев света. Хотя призналась, что жила в горах, далеко от Фуа.
— Сибилла расспрашивала о тебе Ребекку, — сказал Николау. — Так ведь, дорогая? — обратился он к жене, только что вошедшей в комнату.
— Да, — ответила Ребекка. — Но, должна сказать, расспрашивала и о других людях. Кажется, она очень интересуется тобой по какой-то причине.
— Причину понять нетрудно, — сказал Николау. — Взгляни на него. Привлекательный мужчина с блестящими видами на будущее.
— Она также задавала очень въедливые вопросы о том человеке, что приезжал к вам, — сказала Ребекка. — Который так похож на сеньора Раймона. Он вызвал много разговоров. Кто он, Пау?
— Гильем, — отрывисто ответил тот.
— Гильем? — переспросила Ребекка. — Не знаешь, откуда он?
— Говорит, из местности неподалеку от Фуа, — ответил Пау. — И что доводится родственником моему отцу. Отец ничего не знает о каких-то связях с Фуа, с графом или с кем-то по имени Гильем. Но они похожи.
— Что привело его в Жирону? — спросил Николау.
— Говорит дела, — ответил Пау. — Но я думаю, он здесь для того, чтобы нажиться. Добился у моих родителей приглашения оставаться у нас, пока находится здесь, и теперь серьезно говорит с моим отцом, что отлично может управлять таким имением, как наше. Серьезно расстроил моего доброго друга Эстеве, нашего управляющего.
— В самом деле может? — спросил Николау.
— Не думаю. Говорит, что поднаторел в законах, возможно, это так, но ясно, что о виноградниках, садах и скотине он знает не больше, чем о жизни в женском монастыре. Без Эстеве отцу придется работать вдвое больше.
— Эстеве хочет уйти? — спросил Николау.
— Грозится. Не хочет подчиняться человеку, который ничего не смыслит и тем не менее имеет право — из-за родственных связей — давать ему указания.
— Мне это понятно, — сказала Ребекка. — Тут вопрос гордости своей работой. Однако пойдемте. Пора обедать.
— Но почему Сибилла интересуется Гильемом? — спросил Пау.
— Я не говорила, что интересуется, — сдержанно сказала Ребекка. — Ее почему-то очень занимает его сходство с твоим отцом.
— Сходство? Почему?
— Пау, это совершенно ясно. Вот два человека. Они ничего не знают друг о друге — или так говорят — они очень похожи, хотя приехали из разных частей мира, и оказались в одном городе. Случайность это? Или нет? А если не случайность, тогда что? Теперь, пожалуйста, садись и клади себе рыбы.
Друзья долго сидели за обеденным столом, в конце концов Николау исчерпал причины не возвращаться к своим делам в соборе.
— Должен покинуть тебя, — сказал он. — Я нужен на заседании, которое должно вскоре начаться. Если меня там не будет, чтобы вести протокол, заседание не состоится, и, вне всякого сомнения, — сардонически добавил он, — епархия развалится.
— Я пойду с тобой до собора, — сказал Пау. И вместо того, чтобы взять свою лошадь и ехать домой, пошел в город с Николау, расстался с ним у собора и пошел мимо гетто к дому Понса.
Сибилла снова ушла с Франсеской, но вместо того, чтобы убраться восвояси, Пау с видом человека, который может провести много часов за разговорами, сел во дворе рядом с сеньорой Хуаной. Та взялась за свое вышивание, сделала замечание о погоде и умолкла.
