— Они как близнецы, только один выше другого, — сказала Зейнаб. — Айеша стесняется, потому что не помнит тебя, — добавила она, понизив голос. — Не дразни ее из-за этого.
— Не буду, — пообещал Юсуф.
Зейнаб хлопнула в ладоши, появилась маленькая служанка с тарелкой закусок, за ней следовал мальчик с низким столиком для тарелки. Их поставили у подушек возле бассейна, принесли кувшин сладкого фруктового питья, и члены семьи снова остались одни.
— Зейнаб, я ехал из порта в город с красивым молодым человеком, который, кажется, думает, что имеет право на тебя, — сказал Юсуф.
— С Насром? — прошептала она, сильно покраснев. — Какой он?
— Но ты же наверняка знакома с ним?
— Я знала Насра, когда мы оба были детьми, играли с другими ребятишками, — ответила она. — И потом видела его, но он бывал не один, или нам удавалось обменяться всего несколькими словами.
— Он самовлюбленный, — сказал Юсуф. — Неосмотрительно бросил мне вызов скакать наперегонки после того, как мы целый день ехали по горам, но я сидел на коне его брата, которому не хотелось оставаться позади.
— И кто выиграл эти скачки? — спросила его мать.
— Никто, разве что считать победителем надменного капитана стражи, который заставил нас остановиться, — ответил Юсуф. — Но общество Насра мне понравилось. Он говорил о многом, человек он умный. Только при моем скверном владении языком мне приходилось сильно напрягаться, чтобы понимать его.
— Я хотела сделать замечание по этому поводу, — сказала Зейнаб. — У нас были девочки-рабыни из деревни, которые говорили лучше, чем ты.
— Я говорю лучше, чем вчера, — сказал Юсуф. — По ходу времени вспоминаю все больше и больше.
— Это хорошо, — сказала его мать. — Мы очень ждем, когда ты заговоришь как культурный человек. Но теперь тебе надо идти. Я добилась возможности видеться с тобой час или два каждый день, но и только. Остальное время ты должен находиться во дворце, где тебе скажут, во всяком случае, первые дни.
Сестры пошли к двери рядом с Юсуфом.
— Зейнаб, мне жаль, что мы провели вместе так мало времени, — сказал Юсуф. — Но мама хотела первая поговорить со мной.
— Да, — сказала Зейнаб. — И не позволяла нам выйти во двор к тебе, пока не убедится, что ты наш брат. Будто ты мог быть кем-то другим и знать о моих волосах, негодник. Говорил ты об этом Насру?
— Конечно. Но еще сказал о твоей непревзойденной красоте и был прав. Ладно, до завтра.
2
На улице Юсуфа ждал не только Абдулла, но и Фарадж.
— Я думал, — сказал Фарадж, — ты никогда не выйдешь оттуда. Уже хотел приказать твоему рабу постучать в дверь, вырвать тебя из когтей твоих женщин.
— Я пробыл там недолго, — холодно сказал Юсуф. — И не просил твоей помощи.
Из-за раздражения слова, которые он не знал, что знает, всплывали в памяти и легко сходили с языка.
— Похоже, та быстро учишь язык, — сказал Фарадж.
— Я уже знал его, — ответил Юсуф. — Но почти не говорил на нем в течение шести лет.
— Я думал, тебя не было здесь семь лет, — сказал Фарадж.
— Да, семь. Первый год я провел с человеком, который говорил на нашем языке. Только потом выучил язык валенсийцев. Чем я обязан этому визиту к дому моей матери?
— С тобой хочет поговорить господин Ридван, — ответил Фарадж.
— Где?
— Во дворце. Где еще он может быть в этот час?
— Разве я мог это знать? — спросил Юсуф. — Я здесь только со вчерашнего вечера.
— Нам нужно спешить, — сказал Фарадж. — Господин Ридван очень занятой человек, и он должен принять группу торговцев, которые его ждут.
— Торговцев? — переспросил Юсуф. — Сам господин Ридван принимает торговцев?
Уязвленный молодой человек повернулся к Юсуфу.
— Это очень богатые и могущественные торговцы. Они прибыли из Феса и более значительны, чем даже послы, которые служат эмиру.
— Очень любопытно, — сказал Юсуф. — Там, где я жил, есть богатые торговцы, но никто из них не является более могущественным, чем королевские послы. С этими людьми я бы хотел познакомиться.
— Вот этого нельзя, — сказал Фарадж. — Уверю, они здесь не для того, чтобы принимать тебя.
Господин Ридван выглядел отнюдь не занятым. Он восседал на большой кушетке с множеством подушек, в комнате рядом с залом, где торопливо трудились его секретари и их помощники. Сидевший поблизости на полу молодой человек с толстым свитком в руках читал вслух негромким, ясным голосом. Юсуфу это казалось похожим на поэзию, довольно трудную поэзию, и он стоял молча, пока чтец не сделал паузу.
— Добро пожаловать, юный господин Юсуф, — сказал Ридван. — Мои обязанности перед Его Величеством бесконечны. Поэт, написавший эти стихи, хочет получить должность при дворе, и я вынужден их слушать, чтобы решить, достоин ли он этой чести. Юсуф, нравится тебе красота любовных стихов? Может, хочешь, чтобы чтение продолжалось?
— Глубоко извиняюсь, — ответил Юсуф, — но я не смогу отдать им должное.
— Очень жаль, — сказал Ридван. — Я думаю, эти стихи должны доставлять больше удовольствия молодому, чем такому старику, как я.
Ответить на это замечание было нельзя, и Юсуф не пытался. Слуги принесли еще одну кушетку, поменьше, тоже с подушками. Юсуф сел и приготовился слушать.
— Почему христианский король отправил тебя обратно к нашему двору после того, как удерживал так долго?
— Я не был при его дворе, господин Ридван, — ответил Юсуф. — Я жил в городе Жирона, отдавался делу учения.
— Под чьим руководством?
Юсуф сделал краткую паузу, привел мысли в порядок и спокойно ответил:
— Под руководством господина Беренгера де Круильеса и разных учителей у него на службе.
— И что ты изучал?
— Разные вещи, господин Ридван. Физические искусства — фехтование, верховую езду и тому подобное, а также философию, математику и естественные науки.
— Право?
— Нет, господин Ридван. Я еще не изучал права.
— Однако ты очень мало занимался родным языком.
— Из-за отсутствия учителей, господин Ридван, в том городе, где я жил.
— Ума не приложу, что с тобой делать, — сказал визирь. — Если бы ты изучал право, то мог пойти по стопам своего выдающегося отца, но сам говоришь, что в этой области ничего не знаешь. Что ж, поразмыслю над этим прежде, чем что-то рекомендовать эмиру.
— Господин Ридван, Его Величество отдал мою судьбу в ваши надежные руки? — спросил Юсуф.
Ридван пристально оглядел его спокойное лицо, расслабленную позу и улыбнулся.
