— Наср, — сказал он. — Это ты.
— Конечно, я, — ответил тот. — Вставай-вставай.
Величественный слуга и молодая служанка принесли в главный двор разнообразные блюда. Все без церемоний расселись там, где им было всего удобнее. Наср с Ибрагимом сидели рядом и серьезно разговаривали, когда появился Юсуф. Он робко огляделся, встретил дружелюбную улыбку Салиме и с сильным смущением почувствовал, что краснеет.
— Тебе нужно поесть, — сказала Салиме. — Ехать предстоит остаток дня и весь вечер. Ночью будет светить луна. Если не появятся тучи, сможешь быть в пути до полуночи. Иди, садись и насладись последней едой в цивилизованном окружении, — добавила она с дразнящим смехом.
Это замечание оказалось пророческим.
Когда Юсуф и Наср вышли за ворота, чтобы тронуться в очередной этап путешествия, их ждали семь лошадей и вьючный мул, одной лошадью меньше, чем при приезде. Ждали и четверо стражников, уже сидя в седлах. Из ворот появился Ибрагим, за ним шла Салиме. Он повернулся и что-то сказал ей, она покачала головой, улыбнулась и вошла в дом. Ворота за ней закрыли и с резким скрежетом заперли.
— Что происходит? — спросил Юсуф.
— Двух стражников отправили обратно с донесениями, которых требует Его Величество, — ответил Ибрагим. — А мне приказано сопровождать тебя до границы.
— Мне очень жаль, что доставил вам такое беспокойство, — сказал Юсуф.
— Это не беспокойство, — сказал Ибрагим. — По пути я смогу сделать кой-какие наблюдения и доклады для эмира. Он считает, что я могу быть помощником нашим проводникам, но думаю, в своем великодушии преувеличивает мои таланты. Тебе было бы лучше, будь проводником моя Салиме. Она знает каждый камень, каждую низину и холмик по пути отсюда до границы. Но у нее есть другие дела, поэтому нам нужно ехать без нее.
— В таком случае нам, видимо, следует избрать маршрут, который предложила госпожа Салиме, — сказал Юсуф. — Видимо, она женщина большой мудрости.
— Ага — послушайте этого молодого человека, — со смехом сказал Ибрагим. — Она очаровала и его. Позволь уверить тебя, Юсуф, Салиме обвораживает каждого мужчину. Это бы беспокоило меня, но она клянется, что сама не сознает этого. Салиме говорит с детской простотой, но обладает мудростью философа и наименьшей среди женщин кокетливостью.
— Как можно быть в этом уверенным? — спросил Наср.
— И это говорит человек, который всерьез хочет жениться, — сказал Ибрагим. — Поверь, в таком доме, как наш, столько болтовни, что никто не может на минутку уединиться без того, чтобы это не стало предметом обсуждения. У нас, как и у всех, есть злоязычные слуги, которые подлизываются ко мне, донося на мою жену. Я бы моментально узнал о ее неразумном поведении. Но они могут обвинить ее только в совершенно невинных поступках, в том, что я вижу собственными глазами. Салиме не совершенна, я тоже, но она настоящее сокровище.
— Счастливый ты человек, — сказал Юсуф.
— Я не считаю Насра счастливым, и это дурно говорит о твоей сестре, — со смехом сказал Ибрагим.
— Вы оба счастливые, — сказал Юсуф. — Думаю, это было понятно с самого начала. Но мы отказываемся от северного маршрута?
— Думаю, Салиме мучают женские страхи, что с нами случится какое-то зло, — ответил Ибрагим. — Подозреваю, она преувеличивает опасности пути через Лорку, чтобы отговорить нас. Я ничего не слышал о тех бандах, про которые она говорит. Возможно, северный маршрут безопаснее, но он займет больше времени, а нам всем хочется поскорее быть дома.
Ибрагим пришпорил лошадь и поскакал вперед, чтобы поговорить с проводником.
Продвижение их было медленным. Дорога, шедшая через горы и холмы, в одних местах была узкой, в других ненадежной. Там недавно прошли сильные дожди, там и сям внезапные потоки воды, пронесшиеся по обычно сухим руслам, размыли ее.
И, несмотря на заявление Ибрагима, что хочет быстрого путешествия, он настаивал на остановке у каждой деревушки. Иногда это давало полезные сведения о состоянии дороги впереди или присутствии групп сомнительного характера. Главным образом он интересовался возможностью хорошего урожая разных зерновых и других важных культур.
— Вы должны извинить меня, — постоянно говорил Ибрагим. — Мне нужно не только помогать вам, но и представить доклады эмиру.
Под вечер они остановились у очень большого фермерского дома. Хозяин принял Ибрагима с большой учтивостью и пошел с ним по дорожке, ведущей в сад. Через минуту они скрылись, оставив остальных на попечение одного из его сыновей.
— Надеюсь, господа, вы не очень спешите. Боюсь, они задержатся надолго, — сказал сын. — Господин Ибрагим приезжает каждые два-три месяца, ему и отцу нужно многое сказать друг другу. — Застенчиво улыбнулся. — О чем, не знаю, они предпочитают говорить наедине. Но я велел принести закуски и очень серьезно предлагаю спешиться, напоить лошадей, дать им отдых и отдохнуть самим. Прошу вас укрыться в тенистом дворе от солнца и ветра.
Поскольку становилось совершенно ясно, что Ибрагим не просто решил с минутку полюбоваться садом, они неохотно спешились и приняли гостеприимное приглашение молодого человека. Стражники были явно обеспокоены.
— Господин, — обратился проводник к Насру, — пожалуй, следует сказать господину Ибрагиму, что если не ускорить движение, это путешествие затянется на несколько дней дольше, чем мы рассчитывали. Нам было твердо сказано, что молодого человека нужно благополучно сопроводить до границы как можно быстрее. Только поэтому я согласился, что этот маршрут будет предпочтительней. Но мы теряем свое преимущество с каждой ненужной остановкой.
Наср выслушал и кивнул. Без единого слова поднялся и пошел в сад. Далеко идти ему не пришлось, потому что едва он миновал ведущую в ту сторону арку, Ибрагим и Джабир, преуспевающего вида владелец фермы, открыли перед ним дверь и вошли в дом. Джабир что-то пробормотал Ибрагиму и оставил братьев в коридоре.
Юсуф наблюдал за ними, стоящими лицом друг к другу. Наср гневно увещевал брата; Ибрагим спокойно кивал с раздражающей, снисходительной улыбкой. Наконец они вернулись.
На щеках Насра сохранялись пятна румянца, глаза его сверкали гневом.
— Мой заботливый и добросовестный брат, — заговорил Ибрагим, — напоминает мне о предписанной нам торопливости. Поэтому должен попросить вас, друзья, есть и пить досыта за этим обильным столом, но не мешкать. Сегодня вечером луна будет яркой, можно будет ехать при ее свете.
Он улыбнулся, что-то сказал хозяину, хлопнул по плечу его сына и нашел себе место.
Вскоре принесли еще множество блюд, а затем чаши и кувшин сладкого фруктового напитка. Юсуф поднес свою чашу ко рту, машинально понюхал, как всегда, собираясь что-то есть или пить, и замер.
— Наср, — сказал он, — дай мне понюхать твою чашу, пока не пил.
Проводник, с интересом наблюдавший за этим, поставил свою, что-то негромко сказал сидевшему рядом стражнику, а потом просто наблюдал.
