— Как это понять?
— У вас есть особые беспокойства о себе или о семье?
— Нет, — с недоумением ответил Раймон. — Никаких.
— О деньгах?
— Совершенно не беспокоюсь. Наши дети, тот и другой, вполне обеспечены, поскольку сын Марты, Пау, получил в наследство от отца ферму неподалеку от Льейды. Ферму он сдает в аренду, так как предпочитает жить с нами, но это значительная собственность. Мы счастливая семья.
— Может быть, страдаете от страхов или преступлений, которые тяготят вашу совесть? Мы одни, и то, что вы скажете, не выйдет из этих стен.
— Тут почти нечего говорить. Я обыкновенный счастливый человек, определенно более счастливый, чем того заслуживаю. Приехал из-под Льейды, женат на замечательной женщине — помимо того, что оказалась наследницей, она во всех отношениях исключительна, уверяю вас — и очень доволен жизнью. Как я уже говорил, мой пасынок Пау и сын Роже Бернард живут дома. У нас бывают обычные проблемы — слишком много или мало дождей, какое-то из животных заболеет — однако наша ферма продуктивная, и денежных затруднений у меня нет.
— Нет никаких беспокойств? Не обходились ли дурно с соседом, который мог обидеться на вас? Никто из детей не заставляет вас тревожиться? Не работаете так усердно, что потом не можете отдохнуть?
— Ничего подобного нет. Я покладистый человек, сеньор Исаак, жена ласковая, умная, дети доставляют нам обоим большую радость. Я могу желать хорошей жены старшему сыну — он был помолвлен с замечательной девушкой, но она умерла до того, как они смогли пожениться — но, помимо этого, меня ничто не тревожит. Преднамеренно я не причинил вреда никому из мужчин — или женщин. Мелкие проступки на моей совести не того рода, чтобы нарушать сон.
— Тогда одну минутку.
Врач поднялся, подошел к двери. Позвал: «Ракель!» и вернулся на место.
Вскоре дверь открылась, и в комнату вошла девушка.
— Это моя дочь Ракель, — сказал врач. — Мои глаза, временами, когда меня охватывает лень, и ноги. Дорогая, можешь принести обычный сироп от кашля и среднюю травяную смесь для сна? Думаю, в количестве на три недели?
— Конечно, папа.
— Если то, что вы говорите о своих обстоятельствах, правда, то, видимо, страдаете от последствий болезни. Зимние холода могут серьезно вывести телесные жидкости из равновесия. К сожалению, некоторые снотворные смеси, кажется, ухудшают это состояние. То, которое я даю вам, не должно иметь такого действия.
— Я пробовал несколько смесей, — сказал Раймон, — и особого облегчения не получил.
— Попробуйте эту; кроме того, имейте в виду, что для хорошего сна нужно следить за питанием. У меня есть два предложения. Добавьте к своему столу побольше свежих трав с каким угодно соусом. И поменьше ешьте на ночь. Обедайте плотно, но потом ограничивайтесь легкой, быстро перевариваемой пищей. На ужин рекомендую суп, пшеничный хлеб, сушеные фрукты, немного вина, а затем чашку травяной смеси, которую принесет Ракель. Она объяснит, как ее нужно готовить. А если начнете кашлять, добавьте сиропа в небольшое количество воды и выпейте. Это смягчит горло. Навестите меня через неделю-другую — хотя бы с целью сказать, что вам лучше.
Проводив нового пациента, Ракель вошла и устало села.
— Папа, я вернулась.
— Хорошо. Теперь расскажи, как он выглядит.
— Это крупный человек, но совсем не толстый. У него густые каштановые волосы и вытянутое, довольно свирепое лицо с впалыми щеками — он больше похож на северянина, чем на местного жителя. Но, говорят, он чужак.
— Он из Льейды. Льейда не на севере, дорогая моя. И меня больше интересует, выглядит он больным или нет.
— Извини, папа, не подумала. Но он действительно выглядит так, будто приехал с севера — из Франции или из тех краев. Кажется крепким, здоровым, хотя бледен, под глазами у него темные круги, будто мало спит, — сказала Ракель. — Уходя, он шел более упругим шагом, чем когда входил. Видимо, ты облегчил ему душу.
— Я рад этому, — сказал Исаак. — Думаю, он странный пациент. Как твоя мать?
И они вернулись к той теме, которая занимала весь дом в течение последних двух недель.
А в епископском дворце искусный, знающий свое дело францисканец, секретарь его преосвященства, человек смиренной наружности, но обладающий большой властью в делах епархии, тихо вошел в кабинет епископа.
— Ваше преосвященство, пришла депеша из Кальяри от Его Величества.
— Не стой там с важным видом, Бернат, — отрывисто сказал Беренгер де Круильес, епископ Жироны. — Читай.
Секретарь сломал печать, просмотрел сопроводительное письмо, затем достал из пакета содержимое.
— Его Величество посылает вам перевод письма, полученного от Мухаммеда Пятого, эмира Гранады. Читать все?
— Начни с письма эмира. Потом скажи, что Его Величество о нем думает и чего хочет. Потом я прочту его сам, дабы удостовериться, что ты ничего не напутал.
— Хорошо, ваше преосвященство, — ответил Бернат, приподняв бровь. — «Его Императорскому Величеству Пере, графу Каталонии, королю…».
[3]
— Титулы и пожелания можешь пропускать.
— Хорошо, ваше преосвященство. «Ваше королевское Величество, очевидно, помнит, злополучную смерть Хасана Альгараффы, человека столь же мудрого, сколь доблестного и благородного, родственника нашего царственного отца, Юсуфа, да смилуется Бог над его душой. Хасан погиб семь лет назад, во время прискорбных волнений в Валенсии. В то время Хасан был эмиссаром нашего двора к Вашему Королевскому Величеству. Мы полагали, как, видимо, и Ваше Королевское Величество, что сын нашего родственника, Юсуф ибн Хасан, погиб вместе с отцом. Однако недавно путешественник, человек незначительный, но известный нам как честный, привез нам новость, представляющую для нас интерес. Если этого человека не обманули, то, кажется, сын Хасана уцелел во время трусливого нападения на его отца и, испытав множество опасностей и трудностей, достиг двора Вашего Величества. Затем нам сообщили, что он до сих пор там.
Мы пишем, чтобы выяснить, какое положение наш любимый родственник занимает при арагонском дворе, и по какой причине его так долго там задерживают. Он и его отец были очень близки сердцу нашего царственного отца, как и нашему. Для нас будет большим утешением в утрате Хасана увидеть вновь его сына». Дальше следуют обычные пожелания, — сказал секретарь.
— Бернат, это очень искусно составленное письмо, — сказал епископ. — Хоть новый эмир Гранады молодой человек, он кажется очень мудрым.
— Или у него есть мудрые советники, которые составляют ему письма, ваше преосвященство, — сухо сказал Бернат са Фригола.
— Бернат, ты недооцениваешь его достоинства. Нужно обладать большой мудростью, чтобы принять совет того, кто, хоть и мудрее тебя, обладает меньшей властью.
