Тибинг с Лэнгдоном не отводили глаз от рук Софи. Вот она
взялась за концы цилиндра. Вот начала тянуть. Они долго ломали головы над
разгадкой ключевого слова, и Софи уже почти забыла, что им предстоит найти
внутри. Краеугольный камень Приората. Если верить Тибингу, он представлял собой
карту с указанием местонахождения Грааля, объяснял, что такое надгробный камень
Марии Магдалины и сокровище Сангрил…
Ухватившись за концы цилиндра, Софи еще раз убедилась, что
все буквы выстроились правильно, в одну линию. А затем осторожно и медленно
потянула. Ничего не происходило. Тогда она потянула чуть сильнее. Внезапно
что-то щелкнуло, и каменный цилиндр раздвинулся, как телескоп. В руке у нее
осталась половинка. Лэнгдон с Тибингом возбужденно вскочили. Сердце у Софи
колотилось как бешеное. Она положила крышку на стол и заглянула в образовавшееся
отверстие.
Свиток!
Всмотревшись попристальнее, Софи увидела, что тонкая бумага
обернута вокруг какого-то предмета цилиндрической формы. Пузырек с уксусом,
подумала она. Странно, но бумага, в которую он был завернут, не походила на
папирус. Скорее, на тонкий пергамент. Очень странно, ведь уксус не способен
растворить пергамент из телячьей кожи, пусть даже очень тонкий. Она снова
заглянула внутрь и только теперь поняла, что никакого пузырька с уксусом там
нет. То был совершенно другой предмет. А вот какой – непонятно.
– Что случилось? – спросил Тибинг. – Может,
все-таки достанете свиток?
Хмурясь, Софи ухватила пергамент кончиками пальцев и
вытянула его вместе с предметом, который был в него завернут.
– Это не папирус, – сказал Тибинг. – Слишком уж
тяжелый и плотный.
– Да, знаю. Это телячья кожа.
– А это что за штука? Пузырек с уксусом?
– Нет. – Софи развернула пергаментный свиток и достала
загадочный предмет. – Вот смотрите…
Лэнгдон увидел, что находилось в пергаменте, и пал духом.
– Господи, помоги, – пробормотал Тибинг. – Ваш
уважаемый дедушка был безжалостным шутником.
Лэнгдон изумленно взирал на стол. Да, Жак Соньер не
собирался облегчать им задачу. На столе лежал второй криптекс. По размерам
меньше первого. Сделан из черного оникса. Именно он находился внутри первого
криптекса. Соньер явно испытывал пристрастие к дуализму. Два криптекса. Все
попарно. Мужчина – женщина. Черное внутри белого. Целый букет символов. Белое
дает рождение черному.
Каждый мужчина появляется на свет от женщины.
Белое – женщина.
Черное – мужчина.
Лэнгдон протянул руку и взял со стола маленький криптекс.
Выглядел он практически так же, как и первый, за исключением размера и цвета. И
внутри что-то булькало. Очевидно, пузырек с уксусом находился именно в маленьком
криптексе.
– Ну, Роберт, – заметил Тибинг и придвинул к Лэнгдону
кусок пергамента, – думаю, вы будете рады узнать, что мы продвигаемся в
верном направлении.
Лэнгдон осмотрел кусок телячьей кожи. На нем витиеватым
почерком было выведено еще одно четверостишие. И снова пятистопным ямбом.
Очевидно, и этот текст представлял собой шифровку. Но Лэнгдону было достаточно
одного взгляда на первую строчку, чтобы убедиться: решение Тибинга лететь в
Британию было правильным.
ЛОНДОН, ТАМ РЫЦАРЬ ЛЕЖИТ, ПОХОРОНЕННЫЙ ПАПОЙ.
Из остальных строк стихотворения становилось ясно, что ключ
ко второму криптексу может быть найден лишь тогда, когда они посетят могилу
этого самого рыцаря в Лондоне.
Лэнгдон с надеждой взглянул на Тибинга:
– Вы имеете хоть малейшее представление, о каком рыцаре идет
речь?
– Ни малейшего, – с усмешкой ответил Тибинг. –
Зато я точно знаю, где искать его склеп.
Тем временем на земле, в пятнадцати милях от них, шесть
полицейских автомобилей мчались по промокшей от дождя дороге к аэропорту
Биггин-Хилл в Кенте.
Глава 79
Лейтенант Колле достал из холодильника Тибинга бутылочку
перье, отпил глоток и вышел из кухни в коридор. Вместо того чтобы лететь вместе
с Фашем в Лондон, где должны были развернуться главные события, он был вынужден
сидеть и надзирать за экспертами технической службы, которые наводнили Шато
Виллет.
Пока добытые ими вещественные улики ситуацию не проясняли:
пуля, застрявшая в деревянном полу; клочок бумаги с какими-то непонятными
символами и словами «клинок» и «сосуд»; а также утыканный шипами ремешок, весь
в крови. Эксперт объяснил Колле, что эта находка, возможно, указывает на
участие в событиях члена консервативной католической группы под названием «Опус
Деи». Совсем недавно в одной телевизионной программе разоблачалась их
неблаговидная деятельность в Париже, связанная с вербовкой новых братьев.
Колле вздохнул. Хорошо, что хоть с этой непонятной
штуковиной нам разбираться не придется.
Пройдя через просторный холл, он вошел в огромный бальный
зал, где хозяин дома устроил себе кабинет. Там глава экспертной службы напылял
на предполагаемых местах отпечатков пальцев специальный состав. Это был
добродушного вида толстяк в подтяжках.
– Ну, есть что-нибудь? – осведомился Колле. Толстяк
покачал головой:
– Ничего нового. Отпечатков много, но все соответствуют тем,
что найдены в других помещениях дома.
– Ну а те, что на ремешке с шипами?
– Над ними работает Интерпол. Я передал им все, что мы
нашли.
Колле указал на два запечатанных пластиковых пакета на
столе:
– А здесь что?
Мужчина пожал плечами:
– Да это я так, по привычке. Собираю все, что покажется
странным.
Колле подошел к столу. Странным? – Этот англичанин –
необычный тип, – ответил эксперт. – Вот посмотрите. – Он порылся
в одном из пакетов и протянул Колле снимок.
На снимке был запечатлен главный вход в католический
кафедральный собор. Вполне традиционная архитектура, ряд постепенно сужающихся
арок вел к маленькой двери в глубине.
– Ну и что тут особенного? – спросил Колле.
– Да вы переверните.
На обратной стороне снимка были записи на английском. И
говорилось здесь о том, что продолговатый неф старинного собора символизировал
собой чрево женщины. И что это была дань древним языческим верованиям. Да,
действительно странная приписка.
– Погодите-ка! Так он считает, что вход в собор как бы
символизировал собой женскую…
Эксперт кивнул:
