Игра окончена, подумал Фаш. Через несколько минут трейлер
догонят и блокируют. И Лэнгдону некуда будет бежать.
Сунув револьвер обратно в кобуру, он вышел из туалета и
связался с Колле:
– Подать машину. Хочу быть рядом, когда его арестуют.
И Фаш торопливо зашагал в обратном направлении, продолжая
удивляться, как это Лэнгдон решился на такой риск. Впрочем, ничего
удивительного в том нет. Он сбежал. А значит, он виновен.
Лэнгдон и Софи стояли в темноте, всего в пятнадцати ярдах от
туалета, вжавшись спинами в перегородку, что скрывала вход в туалеты из
галереи. Едва они успели спрятаться, как мимо них промчался Фаш с револьвером в
руке и скрылся в одном из туалетов.
Последние шестьдесят секунд Лэнгдон провел словно в тумане.
Он стоял посреди туалетной комнаты и отказывался бежать с
места преступления, которого не совершал, а Софи разглядывала окошко с
зеркальным стеклом и проводами сигнализации. Затем она посмотрела вниз, словно
прикидывая расстояние до земли.
– Ну, с моей помощью вы сможете выбраться отсюда, –
сказала она.
С какой еще помощью? – подумал он. И тоже посмотрел
вниз.
На улице, как раз под окном, остановился на красный свет
трейлер с прицепом. Корпус последнего был затянут синим виниловым покрытием,
скрывавшим от посторонних глаз груз. Не думает же Софи, что он…
– Но, Софи, я никак не смогу прыгнуть. Это равносильно…
– Доставайте маячок.
Лэнгдон нашарил в кармане крошечный металлический диск. Софи
схватила его и бросилась к раковине. Взяла большой кусок мыла, положила на него
маячок и вдавила так, чтобы он как следует прилип к мылу.
Затем она сунула кусок мыла в руку вконец растерявшемуся
Лэнгдону и выдвинула из-под раковины тяжелое цилиндрическое ведро для мусора.
Не успел Лэнгдон вымолвить и слова, как она подбежала к окну, держа перед собой
ведро, точно таран. Ударила изо всей силы, стекло треснуло.
Их тут же оглушил пронзительный вой сирены.
– Мыло давай! – крикнула Софи. Лэнгдон сунул кусок мыла
ей в руку.
Она выглянула из окна, перегнулась через подоконник и
прицелилась. Мишень была достаточно большая и находилась на расстоянии примерно
десяти ярдов от стены музея. Когда зажегся желтый, Софи размахнулась и бросила
кусок мыла вниз.
Мыло долетело до цели, упало на край винилового покрытия и,
как только загорелся зеленый и трейлер тронулся с места, скользнуло вниз, в
щель. Затем оно провалилось в кузов.
– Поздравляю, – сказала Софи. Подошла к Лэнгдону,
схватила его за руку и устремилась к двери. – Вы только что сбежали из
Лувра.
Они вовремя заметили приближение Фаша и нырнули в
спасительную тень.
Теперь, когда вой сигнализации стих, Лэнгдон слышал и другие
звуки: от Лувра с включенными сиренами отъезжали полицейские автомобили. Полиция
уходит! Фаш наверняка тоже умчался вместе с остальными.
– Примерно метрах в пятидесяти отсюда есть запасной
выход, – сказала Софи. – Теперь, когда охрану сняли, мы сможем
выбраться из музея.
Лэнгдон ответил кивком. В словах не было нужды. За краткое
время знакомства он успел убедиться в уме и ловкости этой молодой женщины.
Глава 19
Церковь Сен-Сюльпис не без оснований считалась самым
эксцентричным историческим сооружением в Париже. Построенная на развалинах
древнего храма египетской богини Исиды, она в архитектурном смысле являлась
уменьшенной копией знаменитого собора Нотр-Дам. Святилище это посещали многие
знаменитости – здесь бывали баптисты, маркиз де Сад, поэт Бодлер, здесь
состоялась свадьба Виктора Гюго. В церковной школе были собраны документы,
свидетельствующие о далеких от ортодоксальности взглядах многих ее прихожан,
она же некогда служила местом встреч различных тайных обществ. Сейчас неф
Сен-Сюльпис был погружен во тьму, в церкви стояла полная тишина, и единственным
намеком на то, что храм действующий, был слабый запах ладана, витавший в
воздухе после вечерней мессы. Сестра Сандрин провела Сайласа в глубину
помещения, и по ее поведению и походке он почувствовал, что она нервничает.
Впрочем, он не удивился. Сайлас уже давно привык к тому, что его необычная
внешность вселяет в людей смятение.
– Вы американец? – спросила она.
– По рождению – француз, – ответил Сайлас. –
Принял постриг в Испании, а теперь учусь в Штатах.
Сестра Сандрин кивнула. То была женщина маленького роста с
добрыми глазами.
– И вы никогда не видели нашу церковь?
– Считаю это почти грехом.
– Днем она, конечно, гораздо красивее.
– Уверен в этом. И тем не менее страшно благодарен за то,
что вы предоставили мне возможность увидеть ее поздним вечером.
– Аббат просил. У вас, очевидно, очень влиятельные друзья.
Ты и понятия не имеешь, насколько влиятельные, подумал
Сайлас.
Идя за сестрой Сандрин по главному проходу, Сайлас дивился
аскетичности церковного убранства. В отличие от приветливого собора Нотр-Дам с
его цветными фресками, позолоченной отделкой алтаря и искусной резьбой по
дереву здесь было прохладно и строго, и Сен-Сюльпис напоминала убранством
испанские соборы. Отсутствие декора зрительно увеличивало пространство. Сайлас
удивленно глазел на деревянные ребра потолочных опор, и ему казалось, что он
очутился под перевернутым вверх дном огромным старинным кораблем.
А что, вполне подходящее сравнение, подумал он. Корабль
братства того гляди опрокинется и пойдет ко дну. Сайласу не терпелось приняться
за работу, но мешало присутствие сестры Сандрин. Расправиться с этой маленькой
женщиной ему ничего не стоило, но он поклялся применять силу только в случае
крайней необходимости. Она служительница храма Господня, это не ее вина, что
братство выбрало ее церковь и спрятало краеугольный камень именно здесь. Ее не
следует наказывать за грехи других.
– Мне, право, неловко, сестра. Вас разбудили среди ночи…
– Ничего страшного. Вы ведь в Париже проездом. И не повидать
нашу церковь никак нельзя. Скажите, ваш интерес лежит в области архитектуры или
истории?
– Вообще-то, сестра, все мои интересы лежат в плоскости
исключительно духовной.
Она добродушно усмехнулась:
– Это само собой. Спросила просто потому, что не знаю, с
чего начать экскурсию.
Сайлас не сводил глаз с алтаря.
– Экскурсия ни к чему. Вы и без того потратили на меня
время, сестра. Дальше я как-нибудь сам.
– Не беспокойтесь, – ответила она. – Раз уж я все
равно поднялась…
