Арингароса обежал взглядом длинный стол и заметил на нем
большой черный портфель.
– Здесь то, о чем я просил?
– Да. – В голосе секретаря звучала некоторая
настороженность. – Хотя, должен признаться, нас удивила эта просьба. Она
показалась… – Опасной, – закончил за него один из кардиналов. –
Вы уверены, что не хотите, чтобы мы переправили вам все это каким-либо другим
путем? Сумма просто огромная.
Свобода дорого стоит.
– Моя безопасность волнует меня меньше всего. Бог поможет.
Но во взглядах мужчин читалось сомнение.
– Здесь именно столько, сколько я просил?
Секретарь кивнул:
– Облигации крупного достоинства на предъявителя, выписанные
Банком Ватикана. Принимаются как наличные по всему миру.
Арингароса подошел к столу и открыл портфель. Внутри две
толстые стопки облигаций, каждая скреплена лентой и проштампована печатью
Ватикана. И надпись тоже на месте, «PORTATORE», – она означает, что
погасить или выкупить эти облигации вправе человек, владеющий ими в данный
момент.
В позе секретаря ощущалась напряженность.
– Должен заметить, епископ, все мы чувствовали бы себя
спокойнее, если б эти средства были в наличных.
Да столько наличных мне не унести, подумал Арингароса.
Закрыл портфель и сказал:
– Облигации равноценны наличным. Это ваши слова.
Кардиналы обменялись беспокойными взглядами, потом один из
них заметил:
– Да, но эти облигации легко проследить. Они неминуемо
выведут на Банк Ватикана.
Арингароса едва сдержал улыбку. По этой-то причине Учитель и
посоветовал ему взять деньги именно в виде облигаций Банка Ватикана. Своего
рода страховка. Теперь мы все крепко повязаны.
– Это вполне законная форма сделки, – возразил
он. – Ведь «Опус Деи» является прелатурой Ватикана, и его святейшество
вправе распределять деньги как считает нужным и удобным. Никакого закона мы не
нарушаем.
– Да, это так, и все же… – Секретарь всем телом подался
вперед, стул жалобно скрипнул под его тяжестью. – Мы не знаем, как вы
намерены распорядиться этими фондами. И если возникнет какое-либо
недоразумение…
– С учетом того, что вы от меня требуете, – перебил его
Арингароса, – как я поступлю с этими деньгами, не ваша забота.
В комнате повисла долгая и напряженная пауза.
Они прекрасно понимают, что я прав, подумал Арингароса.
– А теперь вы, вероятно, хотите, чтобы я подписал какие-то
бумаги?
Его собеседники с такой готовностью подтолкнули к нему
бумаги, точно желали поскорее избавиться от него.
Арингароса взглянул на лежавшие перед ним листки. На каждом
красовалась папская печать.
– Они идентичны той копии, которую вы мне послали?
– Разумеется.
Арингароса удивился: подписывая документы, он не ощущал
никаких эмоций. Зато сидевшие за столом трое мужчин явно испытывали облегчение.
– Благодарю вас, епископ, – сказал секретарь. –
Ваши услуги Церкви никогда не будут забыты.
Епископ приподнял портфель, словно взвешивая силу и власть
заключенных в нем денег. Какое-то время все четверо молча смотрели друг на
друга, точно собирались сказать что-то еще, но затем передумали. Арингароса
развернулся и направился к двери.
– Епископ! – окликнул его один из кардиналов, когда он
уже собирался переступить порог.
Арингароса замер, потом медленно обернулся:
– Да?
– Куда вы теперь направляетесь?
Арингароса почувствовал, что вопрос продиктован скорее чисто
духовным интересом, а не простым любопытством. Но он не собирался обсуждать
вопросы морали в столь поздний час.
– В Париж, – коротко ответил он и вышел.
Глава 42
Депозитарный банк Цюриха работал круглые сутки и
предоставлял весь современный набор услуг по анонимному обслуживанию клиентов в
лучших традициях швейцарских банков. Имея свои отделения в Цюрихе,
Куала-Лумпуре, Нью-Йорке и Париже, банк за последние годы значительно расширил
сферу услуг и, помимо всего прочего, располагал сейфами для хранения ценностей
с анонимным компьютерным кодом доступа.
Основной доход поступал именно от этого старейшего в мире
изобретения – анонимных депозитарных ячеек, или сейфов. Клиенты, желающие
сберечь какие-либо ценности, от акций и облигаций до ценных полотен, могли
разместить здесь свое имущество, не называя имен и фамилий. При этом обеспечивалась
многоступенчатая защита с использованием самых современных высоких технологий.
Забрать свое имущество из ячеек тоже можно было в любое время и совершенно
анонимно.
Софи остановила машину перед зданием банка. Лэнгдон оглядел
его и понял, что Депозитарный банк Цюриха – заведение серьезное. Здание являло
собой прямоугольник без окон, казалось, отлитый из толстой пуленепробиваемой
стали. Напоминавшее гигантский металлический кирпич строение было максимально
удалено от дороги, и фасад его украшал переливающийся неоновым светом крест,
укрепленный на высоте футов пятнадцати.
Репутация швейцарских банков, обеспечивающих высшую степень
надежности и секретности, позволила этой стране получать огромные доходы именно
от банковских операций. Особенно их услуги ценились в сфере дельцов от
искусства, поскольку именно в швейцарских банках воры и жулики всех мастей
могли хранить похищенные ценности, если понадобится, долгие годы, до тех пор
пока не утихнут страсти вокруг их исчезновения. Специальные законы защищали
депозитные сейфы от чрезмерно любопытной полиции, а деньги, хранившиеся на
счетах, были привязаны лишь к цифровым шифрам, а не конкретным именам. И воры
могли спать спокойно, зная, что украденные ими ценности находятся в полной
безопасности и что никто никогда не выследит по ним их самих.
Софи остановила машину перед внушительными воротами,
перекрывавшими доступ к подъезду – забетонированному пандусу, огибавшему
здание. Глазок размещенной над воротами видеокамеры смотрел прямо на них, и у
Лэнгдона возникло неприятное ощущение, что в отличие от видеокамер Лувра эта
самая настоящая, все видит и все фиксирует.
Софи опустила стекло и осмотрела электронное табло,
закрепленное у ворот. На экране высвечены надписи с указателями на нескольких
языках. Верхняя строка на английском:
ВСТАВИТЬ КЛЮЧ
Софи достала из кармана золотой ключ с крестом. Под экраном
виднелось небольшое отверстие треугольной формы.
– Что-то подсказывает мне: наш ключ подойдет, – заметил
Лэнгдон.
