Сегодня у епископа Арингаросы особый день. Пять месяцев
назад епископ вернулся со встречи в обсерватории Ватикана, где узнал нечто
такое, после чего сильно изменился. Несколько недель он пребывал в депрессии, а
потом поделился новостями с Сайласом.
– Но это просто невозможно! – воскликнул Сайлас. –
Я отказываюсь верить!
– Это правда, – сказал Арингароса. – Сколь ни
кажется невероятным, но это истинная правда. Всего через шесть месяцев.
Слова епископа страшно напугали Сайласа. Он много молился за
него, но даже в те черные дни его вера в Бога и «Путь» ни разу не была
поколеблена. Лишь месяц спустя он узнал о том, что сгустившиеся над ними тучи
чудесным образом развеялись и впереди вновь забрезжил свет надежды.
Божественное вмешательство – так называл это Арингароса.
Впервые за долгое время епископ смотрел в будущее без
страха.
– Сайлас, – шепнул он, – Господь осенил нас своей
благодатью, дал возможность защитить «Путь». Наша битва, как и все остальные
битвы на свете, требует жертв. Ты готов быть солдатом Создателя нашего?
Сайлас рухнул на колени перед епископом Арингаросой,
человеком, подарившим ему новую жизнь, и сказал:
– Я всего лишь овца в стаде Пастыря нашего. Веди меня туда,
куда велит сердце. И я пойду.
Когда Арингароса описал все открывавшиеся перед ним
возможности, Сайлас окончательно уверовал в то, что это дело рук и промысла
Божьего. Чудесная судьба! Арингароса связал его с человеком, который и
предложил этот план. Человек предпочел назваться Учителем. И хотя Сайлас ни
разу не видел Учителя, говорили они только по телефону, он благоговел перед
ним, был потрясен глубиной его веры и широтой власти, которая распространялась,
казалось, на всех и вся. Учитель, как представлялось Сайласу, знал все, у него
везде были глаза и уши. Откуда он получал всю информацию, Сайлас понятия не
имел, но и Арингароса очень верил в Учителя и вселил в Сайласа то же чувство.
– Делай то, что говорит тебе Учитель, исполняй каждую его
команду, – внушал епископ Сайласу. – И тогда мы победим!
Победим! И вот теперь Сайлас смотрел на голые деревянные
полы кельи и понимал, что победа ускользнула у них из-под носа. Учителя
обманули. Краеугольный камень оказался ложным следом. И все надежды пошли
прахом.
Сайласу хотелось позвонить епископу Арингаросе и
предупредить его, но на сегодня Учитель распорядился перекрыть все каналы
прямой связи между ними. Ради нашей же собственной безопасности.
И вот наконец, уступая нестерпимому искушению, Сайлас встал
на ноги и поднял валявшуюся на полу сутану. Достал из кармана мобильник. И,
потупившись от смущения, набрал номер.
– Учитель, – прошептал он, – все пропало. – И
затем поведал всю правду о том, что произошло.
– Слишком уж быстро ты теряешь веру, – ответил ему
Учитель. – Я только что получил неожиданные и весьма приятные для нас
известия. Тайна не утеряна. Жак Соньер перед смертью успел передать информацию.
Скоро позвоню, жди. Работа наша еще не завершена.
Глава 47
Поездка в плохо освещенном металлическом кузове
бронированного фургона походила на перемещение в одиночной камере. Лэнгдон
пытался побороть знакомое неприятное чувство – боязнь замкнутого пространства. Берне
сказал, что отвезет нас на безопасное расстояние от города. Но куда? Как
далеко?..
Ноги у Лэнгдона затекли от неподвижного сидения на
металлическом полу, и он сменил позу. К груди он по-прежнему прижимал
драгоценную шкатулку, которую все же удалось вывезти из банка.
– Кажется, мы выехали на автомагистраль, – шепнула
Софи.
И действительно, после остановки на пандусе грузовик резко
рванул с места, потом минуту или две ехал, сворачивая то влево, то вправо, и
вот теперь быстро набирал скорость. Софи и Роберт чувствовали, как гудят под
ними пуленепробиваемые шины от соприкосновения с гладким асфальтом. Лэнгдон
опустил драгоценный сверток на пол, развернул и достал шкатулку розового
дерева. Софи подвинулась поближе, теперь они сидели бок о бок. «Мы с ней похожи
на маленьких ребятишек, склонившихся над рождественским подарком», –
подумал Лэнгдон.
По контрасту с теплыми оттенками палисандрового дерева
инкрустированная роза на крышке была сработана из породы более светлых тонов,
возможно, из тополя, и даже в полумраке излучала, казалось, слабое свечение. Роза.
Многие армии и религии пользовались этим символом, не чужд он был и тайным
обществам. Розенкрейцеры. Рыцари Розового креста.
– Давайте, – сказала Софи. – Откройте же ее.
Лэнгдон глубоко вздохнул и перед тем, как поднять крышку,
бросил последний восхищенный взгляд на изысканное изображение цветка с пятью
лепестками. Затем отпер защелку, приподнял крышку, и взорам их предстал
находившийся внутри предмет.
Лэнгдон успел пофантазировать на тему того, что может
находиться в этой шкатулке, но теперь было ясно: ни одна из самых смелых его
фантазий не подтвердилась. В шкатулке, обитой блестящим малиновым шелком,
угнездился предмет, постичь предназначение которого с первого взгляда было
просто невозможно.
Это был каменный цилиндр размером примерно с банку для
упаковки теннисных мячей, сделанный из белого, хорошо отполированного мрамора.
Но при этом он был не цельным, а собранным из отдельных частей. Пять мраморных
дисков размером с пончик накладывались друг на друга и скреплялись между собой
изящной медной полоской. Вообще все это очень походило на калейдоскоп с
колесиками. Концы цилиндра прикрывали чашечки из мрамора, отчего заглянуть в
него оказалось невозможно. По бульканью жидкости внутри можно было догадаться,
что цилиндр полый.
Но гораздо больше Лэнгдона заинтриговали надписи,
выгравированные на внешней поверхности цилиндра. На каждом из пяти дисков были
аккуратно и четко выгравированы серии букв, весь алфавит, причем на каждом
диске разный. Цилиндр с буквами напомнил Лэнгдону любимую игрушку его детства,
трубочку, состоявшую из нескольких «стаканчиков» с буквами, вращая которые
можно было составлять разные слова.
– Поразительно, не правда ли? – прошептала Софи.
Лэнгдон посмотрел на нее:
– Прямо не знаю, что и сказать. Что за чертовщина?
В глазах Софи замерцал огонек.
– Мой дед вырезал такие из дерева, это было его хобби. А
вообще это изобретение Леонардо да Винчи.
Даже в полумраке, царившем в кузове, было видно, как
изумился Лэнгдон.
– Да Винчи? – пробормотал он, всматриваясь в странный
цилиндр.
– Да. Эта штука называется криптекс. Если верить деду, ее
украшают отрывки из секретных дневников Леонардо.
– Но для чего предназначен этот цилиндр?
