При всем своем богатом воображении Лэнгдон просто не
представлял, что за обстоятельства вынудили Соньера поступить именно так.
Возможно, Соньер боялся умереть. Но ведь существовали же еще трое
sénéchaux, владевших той же тайной и гарантировавших тем самым
безопасность Приората. К чему Соньеру было идти на такой риск, доверять внучке
краеугольный камень, особенно с учетом того, что они рассорились? И к чему вовлекать
в это его, Лэнгдона… уж совсем постороннего человека?
В этой головоломке недостает какой-то одной детали, подумал
Лэнгдон.
Но придется, видно, повременить с ответами. Машина замедлила
ход, под шинами слышался шорох гравия. Софи с Лэнгдоном насторожились. Почему он
тормозит, неужели уже приехали? Ведь Берне говорил, что хочет отвезти их как
можно дальше от города, туда, где безопаснее. Фургон двигался теперь совсем
медленно и, судя по тряске, по плохой дороге. Софи с Лэнгдоном обменялись
настороженными взглядами, торопливо захлопнули крышку шкатулки. Лэнгдон прикрыл
ее пиджаком.
Фургон остановился, но мотор продолжал работать. Ручка
задней двери повернулась. И когда она открылась, Лэнгдон увидел, что они
находятся в лесу. К двери подошел Берне. Смотрел он как-то странно, а в руке
сжимал пистолет.
– Простите, – сказал он, – но у меня не было
другого выхода.
Глава 49
Андре Берне выглядел несколько нелепо с пистолетом в руке,
но в его глазах горела такая решимость, что Лэнгдон сразу понял: спорить с ним
не стоит.
– Извините, но я настаиваю, – произнес Берне и взял их
на прицел. – Поставьте шкатулку.
Софи прижимала шкатулку к груди.
– Вы же сами говорили, что дружили с моим дедом, –
слабо возразила она.
– Мой долг – охранять имущество вашего деда, – сказал
Берне. – И именно этим я сейчас и занимаюсь. Поставьте шкатулку на пол!
– Но мне доверил ее сам дед!
– Ставьте! – скомандовал Берне и приподнял ствол
пистолета. Софи поставила шкатулку у ног.
Лэнгдон увидел, что Берне перевел дуло пистолета на него.
– А теперь вы, мистер Лэнгдон, – сказал Берне, –
подайте мне эту шкатулку. И знайте, я прошу об этом именно вас, потому что в
вас могу выстрелить не раздумывая.
Лэнгдон просто не верил своим ушам и глазам.
– Зачем вам это? – спросил он банкира.
– А вы как думаете? – рявкнул в ответ Берне. От
волнения его французский акцент стал еще сильнее. – Всегда защищал и буду
защищать имущество своих клиентов!
– Но ведь это мы ваши клиенты! – возразила Софи. Лицо
Берне словно окаменело, поразительная метаморфоза.
– Мадемуазель Невё, я не представляю, каким образом вы
раздобыли этот ключ и номер счета, но совершенно очевидно, что обманным или
злодейским путем. Знай я, какие именно тяжкие за вами числятся преступления, ни
за что бы не стал помогать вам выбраться из банка.
– Я вам уже говорила, – жестко произнесла Софи, –
мы не имеем никакого отношения к смерти моего деда!
Берне перевел взгляд на Лэнгдона:
– А по радио сообщили, что вас разыскивают не только за
убийство Жака Соньера, но и еще троих человек!
– Что?! – вскричал Лэнгдон. Он был потрясен до глубины
души. Убийство еще троих человек? Его поразило само число, а вовсе не тот факт,
что он является подозреваемым. Не похоже на простое совпадение. Трое
sénéchaux? Он покосился на шкатулку розового дерева. Если трое
sénéchaux убиты, у Соньера действительно не было другого выхода.
Должен же он был передать кому-то краеугольный камень.
– Что ж, полиция разберется, когда я вас сдам, – сказал
Берне. – Мой банк и без того достаточно скомпрометирован.
Софи яростно сверкнула глазами:
– Вряд ли вы намереваетесь сдать нас полиции. Иначе
доставили бы обратно к банку. А вместо этого вы привезли в какую-то глушь да
еще держите под прицелом!
– Ваш дед нанял меня с одной целью. Чтобы я хранил его
имущество и держал все сведения о нем в тайне. И что бы ни хранилось в этой
шкатулке, не имею ни малейшего намерения передавать это в полицию в качестве
вещественного доказательства. Подайте мне шкатулку, мистер Лэнгдон.
Софи покачала головой:
– Не делайте этого!
Грохнул выстрел, пуля вошла в металлическую обшивку кузова у
них над головой. Гильза звякнула, упав на пол фургона. Черт побери! Лэнгдон
похолодел. Теперь Берне говорил уже более уверенным тоном:
– Мистер Лэнгдон, поднимите шкатулку.
Лэнгдон повиновался.
– А теперь подайте ее мне. – Берне снова поднял ствол
пистолета. Стоя на земле за задним бампером, он целился в кузов фургона.
Лэнгдон медленно двинулся к двери с шкатулкой в руках.
Надо что-то предпринять! Неужели я вот так просто отдам ему
краеугольный камень? Подходя все ближе к двери, Лэнгдон вдруг сообразил, что
находится значительно выше стоящего на земле Берне и что надо как-то
воспользоваться этим преимуществом. Ствол пистолета был на уровне его колен. Может,
врезать по нему ногой? Но тут Берне, видимо, почувствовал опасность и отступил
на несколько шагов. Футов на шесть. И оказался недосягаем.
– Поставьте шкатулку у двери! – скомандовал он.
Не видя другого выхода, Лэнгдон опустился на колени и
поставил шкатулку палисандрового дерева на самый край кузова, прямо перед
распахнутой дверью.
– А теперь встаньте.
Лэнгдон начал было вставать, но тут взгляд его упал на
маленькую гильзу, закатившуюся за приступку двери.
– Встать! Отойдите от шкатулки!
Лэнгдон медлил, разглядывая низенький металлический порожек.
Затем поднялся. И незаметно подтолкнул гильзу носком ботинка. Она попала в
уголок, в самый стык между дверью и стенкой фургона. Лэнгдон выпрямился уже во
весь рост и отступил в глубину кузова.
– Назад. К задней стенке, говорю! И отвернитесь!
Лэнгдон повиновался.
Берне чувствовал, как бешено бьется у него сердце. Зажав
пистолет в правой руке и продолжая держать беглецов под прицелом, он потянулся
левой к шкатулке. Она оказалась страшно тяжелой. Так не пойдет, надо обеими
руками. Он покосился в глубину кузова, пытаясь оценить риск. Его заложники
находились футах в пятнадцати, у дальней стенки кузова, и стояли, отвернувшись
от него. И Берне решился. Положил пистолет на бампер, быстро схватил шкатулку
обеими руками и, опустив ее на землю, тут же схватил пистолет и снова
прицелился. Ни один из заложников даже не шевельнулся.
