— Рая, аккредитив вчера раскрыли. Сегодня деньги должны быть на расчетном счете. Отвезешь это в банк: пусть спишут в погашение кредита.
— Я поеду на Гене, — то ли спросила, то ли сообщила Рая, закрывая за собой дверь и утаскивая Гену, пытавшегося что-то сказать, наверняка, опять о крокодилах.
Я вернулся в свой кабинет и едва сел за стол, как из приемной послышался стук каблуков. Катя возобновила свои прыжки. Через некоторое время донесся страшный грохот, и я понял, что недооценил сегодняшний эксперимент по части его безопасности. Я выскочил в приемную и увидел, что на этот раз свалился монитор компьютера. Причем на ногу Кате и она корчилась в кресле от боли, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться.
— Ремонт — за твой счет, — злобно прорычал я.
— Но мне же ногу отдавило! — всхлипывая, возразила девушка.
— И лечение тоже.
Зазвонил телефон, судя по звонкам — межгород. Катя сняла трубку и хорошо поставленным голосом произнесла:
— «Компания Михалыча». Добрый день. — Ей что-то ответили, иона, сказав в трубку: «Секундочку», прикрыла ее ладошкой и простонала: — Юрий Михайлович, это вас, Петербург.
— Я возьму у себя в кабинете.
— Михалыч, — услышал я хрипловатый голос своего бывшего одноклассника, а ныне президента Торгового Дома ВДВ, Мучковского, — хорошо, что я тебя застал. У нас тут неприятности…
«Плевал я на твои неприятности. Твои люди товар забрали, аккредитив банк раскрыл и сегодня я погашу кредит», — но это я только подумал, а вслух спросил:
— Что случилось, Коля? Надеюсь, ничего страшного.
— Да на Матвеева хулиганы напали. Огрели чем-то по голове и дипломат забрали. Я-то думал, что он к тебе за товаром уехал, и к Верке, жене его, вчера вечером сунулся. А он, как ни в чем не бывало, дома сидит с проломленным черепом. Ты уж спирт-то попридержи — я его выкуплю обязательно.
— Минуточку, — насторожился я. — Но вчера здесь был твой представитель, который забрал весь спирт и раскрыл аккредитив.
— Как это, как это? — закудахтал Мучковский. — Михалыч, ты меня не пугай. Я в Москву посылал Матвеева и никого больше.
— Странно, — я забеспокоился. — Коля, это какое-то недоразумение. Но вчера здесь был человек с печатью твоей фирмы.
— Я печать из своих рук никогда не выпускаю, а мои люди действуют по доверенности, — раздалось в ответ.
— Коля, обожди. Я все выясню и перезвоню тебе.
— Ответь сначала: товар у тебя или нет?
— Нет, — вздохнув, произнес я.
— Тогда я отзываю аккредитив, и ты заплатишь мне штраф.
— Коля, аккредитив уже раскрыт.
— Да ты что, издеваешься?! — заорал он. — Срочно верни мне деньги!
— Как же я их верну, если я отдал за них товар. К тому же деньги ушли на погашение кредита, — объяснил я.
— Слушай ты, козел, — зашипел в ответ Мучковский. — Я тебя из-под земли достану, и для твоего здоровья будет лучше, если к этому времени ты будешь держать в зубах сорок миллионов и один процент штрафа за каждый день с того момента, как я выставил аккредитив.
— Да ты меня не пугай, — разозлился я. — Сами с усами. И вообще, неужели ты не понял, что и тебя, и меня кто-то подставил. Лучше выясни, что это за хулиганы отобрали дипломат у твоего Матвеева.
Я положил трубку и услышал, что Катя опять прыгает.
— Зайди ко мне, — приказал я ей, нажав кнопку селектора.
Через секунду она стояла передо мной.
— В чем дело?! Какого черта ты целый день скачешь, как Жучка за хвостиком?! — набросился я на секретаршу.
— Юрий Михайлович, я хочу увидеть разноцветный туман, — невозмутимо ответила Катя.
— Какой еще пестрый туман? — удивился я.
— Понимаете, — начала объяснять Катя, усаживаясь напротив меня, — все предметы, которые нас окружают, видимы лишь потому, что на них кто-то смотрит. А когда на вещь никто не смотрит — она моментально делается невидимой.
— Что это за чушь, — перебил я девушку.
— Да это не чушь, это правда. Сами подумайте. Мы с вами в этом кабинете одни. Вы видите меня почему? Потому что лучи света отражаются от моего тела и фокусируются в ваших глазах. А если бы ваши глаза были обращены в противоположную сторону, то лучам, отраженным моим телом, фокусироваться было б негде, и они б просто рассеялись в воздухе. Таким образом, если на предмет не смотреть — он делается невидимым, а вся окружающая обстановка превращается в разноцветный туман. И чтобы увидеть этот туман — нужно повернуться на сто восемьдесят градусов очень резко, чтоб лучи света, отраженные поверхностью предметов, не успели сфокусироваться в глазах. Вот я и пытаюсь это сделать, но у меня не получается.
— Катя, с кем ты спишь? — нахмурился я.
— Вы угадали, с физиком, — ответила девушка.
— К тому же с первокурсником, — уточнил я. — Даже если он закончил аспирантуру. И от общения с ним пестрый туман заполонил твою голову.
— Вы ошибаетесь, — обиделась Катя, встала и направилась к выходу.
И глядя вслед ягодицам, обтянутым пестрыми лосинами, я подумал, что насчет головы действительно ошибаюсь. Катя вышла, и я хотел позвонить домой, но не успел, потому что в кабинет ввалились три продавщицы из наших киосков. За ними вошел Гена.
— В чем дело? — спросил я.
— Да работать нам негде, — громко ответила Тамара, брюнетка лет тридцати.
— Что, Выставка исчезла? — ухмыльнулся я.
— Выставка-то на месте, а вот палатки наши — те исчезли! — чуть ли не кричала Тамара, а две другие продавщицы, Жанна и Люба, ей поддакивали.
— Вот так номер, — удивился я.
— Если б я имел коня, это был бы номер. Если б конь имел меня, я б, наверно, помер, — пропел Гена.
— Заткнись ты, — оборвал я его. — Райку в банк отвез?
— Да уж обратно приехали. Кредит погасили, а на счет еще двадцать лимонов поступило из Твери.
— Ладно, потом, — отмахнулся я. — Так куда ж это палатки могли деться?
— Да вывезли их ночью, вот куда, — объяснила Жанна.
— Все три? — спросил я.
— Ага, — утвердительно закивали продавщицы.
— И только наши?
— Вроде других не тронули, — неуверенно ответила Тамара.
— А милиция что?
— А ничего, — вновь подал голос Гена. — Я уже там побывал. Руками разводят. Ну, не уследили, говорят…
— Ладно, девочки, идите пока — в столовой посидите, а мы с Геной поприкидываем что к чему.
— Я ж тебе говорил: не надо на Выставку соваться, — лениво проворчал Гена, когда женщины вышли.
— Да почему не надо?! Место ж хорошее, проходимость большая. Опять-таки никакого тебе рэкета, милиция все в своих руках держит.
