Я адресовала свой вопрос женщине-полицейскому, и та явно не знала, как ей поступить.
— Отойдите, мисс Вульф! Будьте любезны! Ролингс на пике вежливости. Неудивительно, что женщинам в вооруженных силах приходится довольно круто. Мужчины им слова вставить не дают.
Проигнорировав Ролингса, я кивнула Гранту:
— Спасибо за звонок. Я постаралась приехать как можно скорее.
В такие критические минуты надо цепляться за любую возможность повеселиться. Я и повеселилась, глядя на выражение лица Ролингса, повернувшегося к Гранту. Грант тотчас замотал головой в ответ мне и Ролингсу:
— Ханна, тут и без вас проблем хватает, не усугубляйте ситуацию!
— Хватает проблем? Вы ведь не арестантку ведете?
— Нет. Миссис Марчант помогает нам проводить дознание.
— Отлично! В таком случае я должна переброситься с ней парой слов. Она моя клиентка.
— Бывшая, — заметил Ролингс.
— Неправда! — отважно бросила я. — Я по-прежнему работаю на нее. И мне необходимо с ней переговорить.
— Слушай, девуля…
— Нет, дедуля, это вы послушайте! Мне надо побеседовать со своей клиенткой Оливией Марчант. Она не находится под арестом и может разговаривать, с кем ей заблагорассудится. Вы не имеете права ее изолировать и прекрасно это знаете.
Ролингс открыл было рот, чтоб выдать залп, но Грант предупредил извержение:
— Констебль, проводите миссис Марчант в кабинет. Мисс Вульф, попрошу на пару слов.
Оборачиваясь назад, я понимаю, что, возможно, то был знаменательный шаг в его карьере. Один из тех голливудских моментов, когда мужчина совершает настоящий мужской поступок и все вокруг понимают, что он — таки да! — настоящий мужчина и вовсе не младший сотрудник. Оливия с женщиной-полицейским удалились вниз по лестнице. Грант повернулся к Ролингсу.
— Пять минут, сэр, — сказал он. — Я все улажу. Ролингс пыхнул, фыркнул:
— Ну-ну, Майк! Валяй. Кончать надо, мать твою, эту самодеятельность! — Он потопал прочь, явно облегчив душу ругательством.
Что ж, вы так, и я так!..
— Ханна…
— Ну ты и свинья! Я тебе выдаю подчистую всю информацию, избавляю от ишачьих трудов и получаю пинок под зад.
— Ханна, строго говоря, я не обязан тебе ничего сообщать.
— Тогда какого хрена обещал?
— Послушай…
— Хуже того, зачем ты мне врал?
— Я не врал.
— Ищем, значит, черный плащ со шляпой, так? Что произошло? Устроили швейцару гипноз или в последнюю минуту какой-то другой таинственный свидетель объявился?
Грант вздохнул:
— Когда мы с ним беседовали вчера, он не был уверен. Сегодня он уверен.
— Черт побери! Плащ хоть обнаружили?
— Нет. А ты откуда знаешь?
— Уж не от тебя, конечно, — огрызнулась я. — Что насчет него сказала Оливия?
— Не может найти. Говорит, наверно, оставила в офисе у Марчанта во вторник днем.
— Кэрол Уэверли может подтвердить. Она видела, как Оливия возвратилась без плаща.
— Это всего.лишь значит, что плащ в тот момент не был на ней. Но он был на ком-то примерно в половине первого ночи. Швейцар готов присягнуть, что видел, как некто в этом плаще выходил из здания.
— Да, но свидетелю с таким плохим зрением суд вряд ли поверит, не так ли? — кротко вставила я.
Грант сконфуженно развел руками:
— Зрение у него отличное.
— Неужели? Поразительно! И все же, по-моему, тебе и самому ясно, что это абсолютно ничего не доказывает. Убийца мог подобрать этот плащ где-нибудь в приемной и накинуть на плечи, просто чтобы выскользнуть из здания. И это можно было бы считать элементарным объяснением того, почему в данный момент плаща у Оливии нет.
— Возможно. Но у нее еще проблема с алиби.
— В каком смысле?
— В таком, что она не может доказать, что находилась в «Замке Дин» в ту ночь.
— Что за чушь! Кэрол Уэверли и половина обслуживающего персонала видели, как она возвратилась.
— Не исключено, что она выехала снова.
— Угу, не исключено, что инспектор Ролингс — скрытый буддист. Где доказательства?
— Был телефонный звонок, на который Оливия не ответила.
— Что за звонок?
Грант растерянно молчал. Было ясно: он-то думал, я знаю.
— Что за звонок? — повторила я снова.
— Около одиннадцати был звонок от Мориса Марчанта. Я думал, Кэрол Уэверли тебе сказала. Она засиделась в кабинете за работой, как вдруг зазвонил телефон. Звонил Марчант; сказал, что пытается дозвониться жене, но та не берет трубку прямого телефона, и он спрашивал, исправен ли телефон. Тогда Кэрол сама подключила его через центральную связь. Оливия к телефону не подошла.
Бедняга Кэрол. Куда ни ступит, везде наследит. Со стороны может показаться, что она намеренно подставляет свою патронессу. Я отсортировала это соображение в разряд «обдумать позже».
— Может, Оливия спала.
— А может, и отсутствовала.
— Вы проверили линию?
— В полном порядке.
— Так, может, она была в ванной? Или просто ни с кем не желала разговаривать. Ты такое учел?
— Да будет тебе, Ханна, нам прекрасно известно, что она с ним не на шутку поругалась из-за какой-то женщины.
— Ну и дубина же ты, — сердито сказала я. — Это я та самая женщина. Он засек меня, когда я явилась к нему днем на прием. Догадался, что я что-то вынюхиваю. Когда Оливия позже пришла, он обвинил ее в том, что она ставит под удар их дело, нанимая частного детектива для проверки бывших клиенток.
Некоторое время Грант смотрел на меня в замешательстве, потом довольно-таки гнусно расхохотался:
— Ну и ну! Да, голыми руками тебя не возьмешь. А как орала — я, мол, вам выложила все, а вы меня так бортонули!
— Прости, — сказала я. — Выпало из головы.
Наконец-то и я преподнесла ему сюрприз. Видно было, как он прикидывает в уме, сравнивает с показаниями регистраторши, проверяет — совпадает, не совпадает. Да уж, ему было чем заполнить образовавшуюся паузу.
— Откуда ты знаешь, что они говорили о тебе?
— Оливия сказала. И потом, — поспешила вставить я, не давая Гранту перебить себя, — все сходится. Я еще тогда поняла, что он отнесся ко мне с некоторым подозрением. Даже спросил, знаю ли я Оливию, хотел проверить, как отреагирую. К тому же, ведь вы пока не обнаружили кандидатку в его любовницы, верно? — Он пожал плечами. — Да будет тебе, Майкл! Уже наверняка кто-то перелопатил список пассажиров рейса на Амстердам на предмет подходящих лиц женского пола.
