Книга На грани, страница 63. Автор книги Сара Дюнан

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «На грани»

Cтраница 63

От застывшей и как бы не живой случайной женщины в кафе к медленному уничтожению женщины особой, специально выбранной. Полстены оставались пустыми. Место для еще одного кадра.

Она не сводила глаз с этого пустого места. Голова опять болела пульсирующей болью, боль усиливалась, отвлекая, заставляя закрыть глаза и полежать немного. Она опять опустилась на свой матрас. Тело словно издало вздох облегчения. Она понимала, что. должна что-то предпринять, подгоняемая ужасом от этого созерцания хроники собственной смерти. Но почему-то она воспринимала это как бы со стороны, словно снадобье, которым он ее опоил, чтобы расслабить тело, заодно расслабило и мозг. Разве не удивительно наблюдать свою смерть и оставаться почти равнодушной?

Усилием воли она заставила себя думать.

При мысли о Лили ее затопила волна нежности. Как было бы хорошо поговорить с ней напоследок, совсем немного, несколько минут. Она не сомневалась, что нашла бы что сказать. Верные слова, которые та помнила бы до конца жизни. Полные любви, лишенные ожесточения.

Ее всегда донимал страх, что Лили может умереть раньше нее. Что однажды, открыв дверь, она впустит в дом кошмар — человека в форме на пороге и слова: «Мне бесконечно жаль, мисс Франклин, но должен сообщить вам горестную весть...» По крайней мере, этого теперь не произойдет. Напротив, ее смерть станет залогом долголетия Лили. Даже наш безбожный мир не столь уж изобретателен в своей жестокости, чтобы обрушить одно и то же несчастье на два поколения семьи. Одно убийство, несомненно, предотвратит другое. Мысль эта почти утешала. Стелла присмотрит за девочкой. Сама испытав подобные страдания, она будет знать, что делать — как успокоить, когда дать побыть в одиночестве. Лили будет жить. А остальное не важно.

Чувствовала ли то же самое Паола? — думала она. Сопротивлялась ли Паола до последнего или, как и она, сдалась? Как ее принудили к подчинению? Тем же способом — фотографиями и рассказом о погибшей возлюбленной, а может, она была первой?

Особого труда это ему, кажется, не составило. Теперь у нее все сложилось в стройную картину.

Требуется лишь сильное желание, и тогда, если повезет, можно все спланировать и устроить — выбрать подходящий момент и подходящую иностранку, женщину, совершенно тебе не знакомую, находящуюся вдали от дома, а значит, такую, которую не хватятся и не станут искать, а найдут, лишь когда и он, и все его жертвы будут далеко. Вот она и попалась в его лапы: дешевый отель, ни мужа, ни любовника нет, а есть лишь путеводитель в руке и кое-какое знание итальянского при отсутствии практики. Путешественницы — это наилучшая мишень. А предоставить искомое может любой большой город. Возможно, он вовсе не всегда выбирал Флоренцию, разумнее раскинуть сеть пошире, тогда правосудию труднее будет сопоставить аналогичные случаи. Может, звонить домой он разрешал всем своим жертвам. Такой у него почерк. Но не исключено, что это только со мной он так расхрабрился.

Разумеется, не всегда ему это будет сходить с рук. Так не бывает. Раньше или позже он допустит ошибку, и его найдут. Найдут всё — дом, останки жертв, фотографии.

Фотографии... Те, что на стенах — это всего лишь часть, отобранная им. Найдутся и другие, контактная бумага, негативы, пленка за пленкой, снимок за снимком, шаг за шагом — с солнцепека во мрак. Покажут ли они эти снимки родным? Нет, по правде сказать, лучше не надо. Не надо далее, чтобы их демонстрировали в суде в качестве доказательств. Не такой, как на этих фотографиях, тебе бы надо запомниться окружающим. Смерть — дело личное и касается только их двоих. Это как в сексе или пережитом ужасе.

Она ощутила жгучую боль внутри, в животе, боль медленно разрасталась, борясь за ее внимание и соревнуясь с апатией и пульсацией в голове. Она взглянула на стену — собственный страх глядел на нее со стены, и она поняла, что снадобье, каким бы там оно ни было, перестает действовать.

Нет, лучше им этого не видеть. Она закрыла глаза и вновь погрузилась в сон.

Отсутствие — Воскресенье, утром

Скинув с себя одежду, она скользнула под простыню рядом с ним, постаравшись лечь подальше, на противоположный край кровати. Он не пошевелился. Она прислушалась к его дыханию, глубокому, шумному — так дышит спящий. Даже лежа на расстоянии, она чувствовала исходивший от него жар. Она закрыла глаза и постаралась заснуть. От усталости она не могла толком думать, но и перестать думать она тоже не могла. Так пролетали минуты. Она все еще не оставила своих попыток, когда он, издав неясный стон, перекатился с края на середину кровати и, наткнувшись в своем движении на нее, лениво обнял ее за талию. Секунду рука его лежала на ней, налитая свинцовой тяжестью, безучастная, потом, словно осознав, что она нащупала, рука теснее сжала талию, и он притянул ее к себе.

— М-м... холодная какая... — вскоре глухо пробормотал он, уткнувшись ей между лопаток.

Но он же спал без просыпу, разве не так?

Она лежала тихо, безмолвно, словно не слыша его слов, словно это ее только что пробудили ото сна. Он легко провел рукой по ее левой ноге.

— Как лед... — И голосом уже менее сонным: — Где ты была?

— Ну... поднялась, походила немного, — замялась она. — Мне не спалось...

Пауза. Его рука все продолжала движение — мерное поглаживание, от которого через холодную кожу в нее медленно проникало тепло.

— Где же это ты ходила?

В тоне, которым это было сказано, прозвучало нечто такое, что она не решилась солгать.

— Вышла и погуляла. Не хотела тебе мешать.

— Глупышка...

Он еще теснее прижался, зарылся в нее, как зверь, зарывающийся в нору. Он потерся подбородком о ее спину, и она почувствовала его небритость — как прикосновение тончайшего наждака, ласковое и вместе с тем раздражающее. Еще несколько часов назад, лежа рядом с этим мужчиной, она только и мечтала о том, чтобы он коснулся ее, теперь же единственным ее желанием было отпрянуть, избежать его прикосновений. Рука, гладившая ее ногу, шмыгнула в промежность.

— Надо было тебе разбудить меня... — Она разомкнула ноги, чуть-чуть, скорее из вежливости, чем в качестве приглашения. — Я бы помог тебе уснуть... — сказал он голосом еще не совсем четким, но уже игриво и даже капризно, тоном избалованного ребенка.

И при этих его словах она почувствовала, как твердеет его член, упиравшийся в ее левую ягодицу. Ее пробрала легкая дрожь — не то отголосок прежнего желания, не то возникшее раздражение.

Не почувствовав второго, он подвинул руку дальше, пальцы его рылись в волосах, пока не нащупали влажность.

— М-м... Как приятно...

Они полежали так еще немного, оба не шевелились и словно отдыхали. Ей вспомнился его портрет, который она набросала, сидя на площади — плотский эгоизм и самовлюбленность. Она отбросила портрет. Можно продолжать развивать это дальше, а можно оставить все как есть, расслабясь, думала она. Помни, что ночные соития — это огромное удовольствие, которое дарит нам секс; тело включается в игру еще до того, как мозг успевает сообразить, что к чему. Она пошире раздвинула ноги. Даже от мерзавцев при желании можно получить кое-что хорошее.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация