А ведь никто не должен был погибнуть... кроме канадского
геолога.
Казалось насмешкой, что самая трудная с технической точки
зрения часть плана прошла наименее проблематично. Внедрение камня несколько
месяцев назад прошло чисто, без осложнений. Как только объект оказался на
месте, оставалось лишь ждать запуска орбитального полярного спутника — сканера
плотности. Спутнику предстояло изучить огромные площади за Полярным кругом, и
рано или поздно его компьютерное оборудование непременно обнаружило бы метеорит
и дало в руки НАСА грандиозный козырь.
Но проклятое программное обеспечение отказалось работать.
Как только контролер узнал, что программа отказала и не
может быть исправлена до выборов, он понял, что все дело висит на волоске. Без
спутника метеорит обнаружить не удастся. Нужно было изобрести какой-то способ
обратить внимание НАСА на его существование. План предусматривал организацию
экстренной радиосвязи канадского геолога, якобы находящегося как раз в нужном
районе. Понятно, что после этого геолога следовало немедленно убрать, а смерть его
представить как трагическую случайность. Так что все началось с того, что ни в
чем не повинного геолога вместе с собаками и санками выбросили из вертолета. А
потом события начали разворачиваться чересчур стремительно.
Уэйли Мин и Нора Мэнгор. Оба мертвы.
Дерзкое убийство, только что произошедшее в мемориале
Рузвельта.
Скоро к списку должны прибавиться Рейчел Секстон, Майкл
Толланд и Корки Мэрлинсон.
Контролер отчаянно боролся с угрызениями совести. Выхода
нет. Ставки слишком высоки.
Глава 100
Вертолет береговой охраны находился в двух милях от судна
«Гойя», на высоте три тысячи футов, когда Толланд внезапно прокричал, обращаясь
к пилоту:
— У вас на борту есть прибор ночного видения?
Тот кивнул:
— Я же спасатель.
Толланд на это и рассчитывал. Военно-морская тепловая
визуальная система береговой охраны была предназначена для обнаружения в
темноте жертв кораблекрушений. Даже того тепла, которое излучает голова
плывущего в море человека, достаточно, чтобы она появилась красной точкой на
черном экране.
— Включите, — коротко распорядился океанограф. Пилот,
казалось, удивился.
— Зачем? Вы разве кого-нибудь потеряли?
— Нет, я хочу кое-что показать.
— Но с такой высоты мы ничего не заметим, разве что горящее
нефтяное пятно.
— Просто включите, — настойчиво повторил Толланд.
Пилот недоуменно взглянул на телезвезду и подкрутил какие-то
верньеры, направляя линзы теплового сканера вниз, на поверхность океана.
Зажегся дисплей на приборной доске. В фокусе появилось изображение.
— О Боже!
От неожиданности пилот отпрянул назад, и вертолет слегка
клюнул носом. Но уже через мгновение летчик пришел в себя и с интересом стал
смотреть на экран.
Рейчел и Корки, в равной степени заинтригованные, склонились
к приборной доске. Черный фон океана был расцвечен огромной движущейся спиралью
пульсирующего красного света.
Рейчел в тревоге посмотрела на Толланда:
— Очень напоминает циклон.
— Это он и есть, — подтвердил океанограф. — Подводный
циклон. Примерно с полмили в диаметре.
Пилот удивленно присвистнул.
— Немаленькая штука. Мы время от времени видим здесь такое,
но конкретно об этом я еще не слышал.
— Он только на прошлой неделе поднялся на поверхность, —
пояснил Майкл, — и просуществует всего несколько дней.
— Откуда он взялся? — поинтересовалась Рейчел, до глубины
души пораженная и испуганная огромным гребнем крутящейся посреди океана воды.
— Купол магмы, — коротко ответил пилот. Рейчел настороженно
посмотрела на Толланда:
— Что, вулкан?
— Нет, — успокоил ее океанограф, — на восточном побережье
нет активных вулканов, но время от времени проявляются еще не
зарегистрированные карманы магмы. Лава подходит близко ко дну океана и создает
горячие участки. Эти горячие участки становятся причиной обратного
температурного соотношения — горячая вода на дне, а более холодная — ближе к
поверхности. Это и приводит к образованию гигантских спиральных течений,
называемых мегаплюмами. Они бушуют пару недель, а потом рассасываются.
Пилот взглянул на пульсирующую на дисплее спираль.
— Кажется, этот все еще достаточно силен, — заметил он.
Замолчав, проверил координаты судна Толланда и удивленно взглянул через плечо:
— Мистер Толланд, похоже, вы заякорились почти в самом его центре.
Толланд кивнул:
— Вблизи потоки кажутся немного медленнее. Всего
восемнадцать узлов. Словно стоишь на якоре в быстрой реке. На этой неделе наша
якорная цепь выдержала немалую нагрузку.
— Ничего себе! — воскликнул пилот. — Восемнадцать узлов.
Осторожнее, не упадите за борт!
Он рассмеялся.
А вот Рейчел было вовсе не до смеха.
— Майк, ты ничего не говорил ни об этом мегаплюме, ни о
куполах магмы.
Толланд положил руку на ее плечо:
— Не волнуйся, это совсем не опасно. Поверь мне. Рейчел
нахмурилась:
— Тот фильм, который ты снимаешь здесь, именно о подводной
магме?
— О мегаплюмах и о рыбе-молот.
— О, конечно. Ты и раньше называл это слово.
Толланд лукаво улыбнулся:
— Молотоголовые акулы обожают горячую воду, и сейчас все
они, в радиусе доброй сотни миль, собрались здесь, чтобы погреться в этой бане.
— Здорово. — Рейчел как-то напряженно кивнула. — И что же
это за теплолюбивая штука?
— Самая безобразная рыба во всем океане.
— Плоская камбала? Толланд рассмеялся:
— Да нет! Огромная акула с головой словно молот. Рейчел
окаменела.
— Вокруг твоего корабля плавают эти молоты со всей округи?
Толланд подмигнул:
— Расслабься. Они не опасны.
— Ты бы этого не сказал, если бы они на самом деле были не
опасны.
Толланд развеселился:
— Думаю, ты права. — Он шутливо обратился к пилоту: — Когда
вы спасли последнюю жертву рыбы-молот?
Пилот пожал плечами:
— Да ну! Не спасали от этой твари уже несколько десятков
лет.
Толланд посмотрел на Рейчел:
— Вот видишь? Несколько десятков лет. Так что волноваться не
о чем.
