— Метеорит был найден, господин президент. Это в данном
случае самое главное.
— Я просил сказать, что это все неправда!
От волнения и напряжения у Экстрома зашумело в ушах. Он
должен был сделать это, должен был сказать все то, что сказал. Чтобы стало
лучше, нужно пережить худшее.
— Господин президент, неисправность спутника сводила на нет
ваши шансы на выборах. Именно поэтому, когда мы перехватили радиограмму с
сообщением о том, что во льду лежит большой метеорит, мы увидели в этом
возможность продолжать борьбу.
Харни выглядел раздавленным.
— При помощи лжи?
— Спутник рано или поздно заработал бы, но до выборов мы не
успевали его наладить. Ваш рейтинг стремительно падал, вы обвиняли во всех
грехах НАСА, и поэтому...
— Вы в своем уме, Ларри? Все это время вы мне откровенно
лгали!
— Мы просто решили воспользоваться выпавшим шансом.
Перехватили радиограмму канадского геолога, обнаружившего метеорит, а потом
погибшего во время бури. Больше никто не знал о существовании камня. Спутник
летал над этим районом. НАСА отчаянно нуждалось в крупном достижении, в громкой
победе. И мы имели точные координаты.
— Почему вы говорите мне все это сейчас?
— Просто решил, что вы должны знать.
— А вы представляете, что может сделать с подобной
информацией Секстон, если, не дай Бог, каким-то образом получит ее?
Экстром предпочел даже не задумываться об этом.
— Он начнет трезвонить по всему миру, что космическое
агентство Соединенных Штатов и Белый дом лгали американскому народу! И самое
главное — он будет прав!
— Но ведь вы не лгали, сэр. Это я лгал. И мне придется уйти,
если...
— Ларри, вы не понимаете. Я пытался построить свое
президентское правление на основе правды и честности! А теперь все полетело в
бездну! Еще сегодня вечером все шло как надо, красиво и благородно. И вдруг я
узнаю, что, оказывается, лгал миру!
— Совсем небольшая ложь, сэр.
— Так не бывает, Ларри! — отрезал президент, пылая гневом.
Экстром ощутил, как сжимается вокруг него и без того тесная
будка. Он должен еще многое сказать президенту, но теперь уже ясно, что
разговор нужно отложить до утра.
— Простите, что разбудил вас, сэр. Просто решил, что надо
сообщить вам, чтобы вы знали.
На другом конце города Седжвик Секстон сделал еще один
глоток коньяка и стал расхаживать по комнате, пытаясь подавить растущее
раздражение.
Куда запропастилась Гэбриэл?
Глава 112
Гэбриэл Эш сидела в полумраке кабинета за столом сенатора
Секстона и с ненавистью смотрела на компьютер.
«Пароль неверный. В доступе отказано».
Она попробовала еще несколько паролей, которые казались
наиболее вероятными, но ни один не подошел. Потом прошлась по кабинету,
внимательно глядя по сторонам в надежде найти хоть какую-нибудь подсказку. Она
не хотела сдаваться. Однако ничего не получалось. Гэбриэл уже собралась
уходить, когда неожиданно заметила что-то странное, тускло поблескивающее на
настольном календаре. Кто-то обвел дату выборов блестящей, переливающейся
белым, красным и синим цветами, ручкой. Конечно, это сделал не сенатор. Гэбриэл
придвинула календарь поближе. Поверх даты красовалось блестящее, вычурное
восклицание: «ПРЕСОЕШ!»
Скорее всего полная энтузиазма секретарша решила помочь
боссу в выработке позитивного мышления относительно предстоящих выборов.
Сокращение «ПРЕСОЕШ» обозначало президента Соединенных Штатов Америки в документации
секретных служб. После выборов, если все сложится удачно, сенатор Секстон как
раз и станет новым «ПРЕСОЕШ».
Гэбриэл поставила календарь на место и поднялась из-за
стола. Но вдруг, внимательно взглянув на дисплей, остановилась.
«Введите пароль».
Она посмотрела на календарь.
«ПРЕСОЕШ».
Она внезапно ощутила прилив надежды. Что-то в этом слове
задело: уж очень оно подходило для пароля Секстона. Просто, позитивно, ясно!
Она быстро набрала семь букв.
«ПРЕСОЕШ».
Затаив дыхание, нажала клавишу «ввод». Компьютер пискнул.
«Пароль неверный. В доступе отказано».
Отчаявшись, Гэбриэл наконец сдалась. Встала и направилась в
туалет, чтобы уйти тем же путем, каким пришла сюда. Но не успела она дойти и до
середины просторной комнаты, как запел сотовый. Нервы были на пределе, и даже
электронной мелодии хватило, чтобы испугаться. Резко остановившись, Гэбриэл
вытащила телефон и мельком взглянула на висящие на стене весьма ценимые
сенатором старинные часы работы Журдена. Уже почти четыре часа утра. Гэбриэл не
сомневалась, что в такое время звонить может только Секстон. Наверняка
недоумевает, куда она могла деться. Ответить или не стоит? Если ответить, то
придется лгать. Но если не ответить, у босса могут возникнуть подозрения.
Она нажала кнопку.
— Алло?
— Гэбриэл! — В голосе Секстона слышалось нетерпение. —
Почему вы так задерживаетесь?
— Мемориал Рузвельта, — без малейшего колебания ответила
ассистентка. — Такси застряло в пробке, и мы...
— Но звук не такой, какой бывает из такси.
— Конечно, — согласилась она, чувствуя, как бешено стучит
сердце, — сейчас я не в такси. Решила заехать в офис и забрать кое-какие
документы о НАСА и спутнике-сканере. И вот немного задержалась — не нахожу
нужных бумаг.
— Давайте быстрее. Я собираюсь утром дать пресс-конференцию,
и нам необходимо обсудить кое-какие детали.
— Я скоро, — заверила ассистентка.
На линии повисла пауза.
— Так вы в офисе? — Голос сенатора прозвучал странно.
— Да-да. Минут через десять уже выйду.
Последовала еще одна пауза.
— Ну хорошо. До встречи.
Гэбриэл выключила телефон, слишком взволнованная и
сосредоточенная, чтобы обратить внимание на то, как в нескольких футах от нее
отчетливо и громко прозвонили старинные часы, принадлежавшие когда-то деду
сенатора Секстона.
Глава 113
Майкл Толланд не знал, что Рейчел ранена, до тех пор, пока,
потянув ее за руку в укрытие, все за тот же «Тритон», не заметил кровь. По
выражению ее лица он понял, что боли она не чувствует. Усадив ее, Толланд
бросился к Корки. Но астрофизик и сам уже пробирался по палубе ему навстречу,
обводя все вокруг полными ужаса глазами.
