В Фэрфаксе, на центральном коммутаторе НРУ, оператор уже
терял терпение.
— Я же сказал, что не нахожу имени Джима Самильяна в списках
служащих отдела планирования и анализа.
Звонивший был настойчив.
— А вы пробовали разные варианты написания? И другие отделы?
Оператор уже все проверил, но решил попробовать еще разок.
Через несколько секунд заговорил снова:
— Нет, в списках наших сотрудников нет имени Джима
Самильяна. Ни в одном из вариантов написания.
Казалось, звонивший остался доволен услышанным.
— Так, значит, вы уверены, что Джим Самил...
На линии внезапно послышалась целая какофония звуков. Кто-то
закричал. Звонивший коротко выругался и быстро отключился.
Дельта-1 проклинал все на свете, вновь приводя в действие
систему помех. Он слишком поздно понял ошибку. На приборной доске вертолета
один крошечный датчик показывал, что с борта судна «Гойя» идет сигнал. Но как?
Каким образом? Никто же не покидал палубу! Еще до того как Дельта-1 включил
глушитель, сигнал с «Гойи» прекратился.
Внизу, в гидролаборатории, аппарат факсимильной связи
удовлетворенно зашуршал. «Адресат определен. Ваш факс отправлен».
Глава 121
«Или ты убьешь, или убьют тебя». Рейчел Секстон открыла в
себе черты, о существовании которых и не подозревала. Формула выживания. Чудовищная
сила воли, поддерживаемая страхом.
— Что было в этом факсе? — требовательно спросил электронный
голос контролера.
Рейчел немного успокоилась: значит, факс отправлен, как она
и надеялась.
— Уходите! — заявила она в ответ, крепко сжимая микрофон и
глядя на зависший вертолет. — Все кончено. Ваш секрет ушел на берег.
И Рейчел рассказала, какую информацию она отослала. Шесть
страниц текста и графических материалов. Неопровержимые доказательства того,
что метеорит был фальшивкой.
— Пытаясь нам навредить, вы только усугубите свое и без того
тяжелое положение.
Повисла долгая пауза.
— Кому вы послали факс?
Рейчел не имела намерения отвечать на этот вопрос. Было
необходимо выиграть как можно больше времени. Она и Майкл встали возле люка в
палубе, на одной линии с «Тритоном», так что из вертолета не могли стрелять по
ним, не убив того, кто дергался в лапах батискафа.
— Уильяму Пикерингу? — проскрипел голос в переговорном
устройстве. В нем явно звучала надежда. — Вы отослали факс своему директору.
«Ошибаешься», — подумала Рейчел. Конечно, она выбрала бы
именно Пикеринга, но была вынуждена набрать другой номер, опасаясь, что
директора уже убрали. Это лишь подтверждало серьезность намерений врага. В
момент отчаянной решимости Рейчел набрала второй из двух номеров, которые знала
наизусть.
Номер факса в офисе отца.
Этот номер запечатлелся в ее памяти не при радостных
обстоятельствах. Ей пришлось не раз набирать его после смерти матери, когда
отец предпочел выяснять подробности условий наследования, не вступая в
непосредственный контакт с дочерью. Рейчел и предположить не могла, что в
тяжелую минуту обратится именно к отцу. Но сейчас в пользу сенатора Секстона
были два серьезных аргумента. Во-первых, он имел подходящую политическую
мотивацию для того, чтобы без колебания опубликовать данные о подлоге. А
во-вторых, обладал достаточной дерзостью, чтобы немедленно позвонить в Белый
дом и потребовать отзыва команды убийц.
Плохо одно — в ночное время сенатора нет в рабочем кабинете.
Но Рейчел знала, что запирает он его, как скупой богач подвал с
драгоценностями. Кроме того, она передала информацию в режиме секретности. Даже
если враги смогут каким-то образом узнать, куда именно она его послала, то
будут не в состоянии прорваться сквозь плотную федеральную охрану здания
сената, попасть в офис Секстона и взломать его факс.
— Кому бы вы ни отправили факс, — предупредили ее, — вы
серьезно осложнили положение этого человека.
Рейчел понимала, что, несмотря на страх, должна говорить с
позиций силы. Она показала на бойца, зажатого в клешнях «Тритона». Ноги его
висели над бездной. Из ран капала кровь, улетая на тридцать футов вниз, в
океан.
— Единственный здесь, кому действительно грозит опасность, —
это ваш человек, — ответила она в переговорное устройство. — Все кончено. Отходите.
Информация ушла. Вы проиграли. Оставьте нас в покое, или он умрет.
— Мисс Секстон, вы не понимаете важности...
— Не понимаю? Я понимаю, что вы убиваете ни в чем не
повинных людей! Понимаю, что лжете насчет метеорита! И понимаю, что вам не
удастся остаться безнаказанными. Даже если вы убьете всех нас, все равно вам
конец!
После долгой паузы прозвучала фраза:
— Я спускаюсь.
Рейчел насторожилась.
— Спускаетесь?
— Я не вооружен, — ответили ей. — Не совершайте поспешных
действий. Нам с вами нужно поговорить лицом к лицу.
Рейчел не успела прореагировать, а вертолет уже опустился на
палубу «Гойи». Дверь открылась, и показался невысокий человек. Неброской
внешности, в черном костюме и с галстуком. На какое-то мгновение Рейчел Секстон
почувствовала, что ее словно оглушили.
Перед ней стоял Уильям Пикеринг.
Директор НРУ Уильям Пикеринг стоял на палубе
исследовательского судна «Гойя» и с сожалением смотрел на свою сотрудницу
Рейчел Секстон. Разве мог он предположить, что дело дойдет до этого? Сделав шаг
вперед, он заметил в ее взгляде опасную смесь чувств.
Шок, растерянность, гнев, обида.
Это естественно, подумал Пикеринг. Ведь она многого не
понимает.
На миг директор представил свою дочь, Диану. Что чувствовала
она перед смертью? И Диана, и Рейчел оказались жертвами одной и той же войны.
Той войны, которую Уильям Пикеринг поклялся вести вечно. Да, методы ее могут
иногда быть чересчур жестокими.
— Рейчел, — произнес директор, — мы все еще можем закончить
миром. Мне необходимо многое объяснить.
Казалось, его сотруднице сейчас станет плохо — от
отвращения, ярости, ужаса. Толланд целился ему в грудь. Он тоже казался
ошеломленным.
— Не подходи! — закричал он.
Пикеринг остановился в пяти ярдах от Рейчел. Он пристально
смотрел ей в глаза.
— Ваш отец берет взятки. Дань с частных компаний. Собирается
отдать НАСА в руки частников. В целях национальной безопасности его необходимо
остановить.
Лицо Рейчел Секстон ничего не выражало. Пикеринг вздохнул:
