— Меня зовут Рейчел Секстон.
Пожимая гладкую мягкую ладонь Мина, Рейчел почувствовала,
что дрожь в руке еще не унялась. Мин, конечно, был еще одним из независимых
специалистов, которых собрал здесь президент.
— Я к вашим услугам, мисс Секстон, — рассыпался в
любезностях палеонтолог, — готов рассказать об этих окаменелостях все, что
угодно... все, что захотите узнать.
— А кроме того, еще и массу всего, чего не захотите, —
проворчал Корки.
Мин снова погладил галстук-бабочку.
— Моя специализация в палеонтологии — исчезнувшие виды
членистоногих. Конечно, самой впечатляющей характеристикой этих организмов
является...
— Является то, что они прилетели с другой планеты, — вставил
Корки.
Мин зло взглянул на встревающего в разговор товарища и
откашлялся.
— Так вот, самой впечатляющей характеристикой этого
организма является то, что он совершенно точно вписывается в систему земной
таксономии и классификации.
Рейчел подняла взгляд на ученого. Неужели им удастся
классифицировать эту штуку?
— Вы имеете в виду вид, тип и все такое?
— Именно, — подтвердил Мин. — Найденный в земных условиях,
этот образец был бы отнесен к классу равноногих и попал бы в одну семью с двумя
тысячами разнообразных типов вшей.
— Вшей? — не поверила ушам Рейчел. — Но ведь он же огромный!
— Таксономия не принимает в расчет размер животного.
Домашние кошки и тигры — близкие родственники. Образцы классифицируются
согласно их физиологии. А с этой точки зрения наш образец, несомненно,
относится к отряду вшей: смотрите, он имеет плоское тело, семь пар ног и
репродуктивную сумку, то есть совершенно идентичен лесным вшам, навозным жукам
и подобным близким родственникам. Другие же окаменелости ясно отображают более
специализированную...
— Другие окаменелости?
Мин многозначительно посмотрел на Корки и Толланда:
— Она что, не знает?
Толланд покачал головой. Глаза Мина загорелись.
— Мисс Секстон, оказывается, вы еще многого не слышали.
— Есть и другие отпечатки, — вступил в разговор Мэрлинсон,
стараясь отобрать пальму первенства у Мина, — причем очень много.
Корки достал из ящика большой конверт, а из него сложенную в
несколько раз распечатку рентгеновского снимка. Положил ее на стол перед
Рейчел.
— Просверлив отверстия, мы погрузили в метеорит
рентгеновскую камеру. Вот графическое изображение поперечного сечения.
Рейчел внимательно посмотрела на лежащую перед ней
распечатку. Пришлось тут же сесть, чтобы не упасть. Срез метеорита оказался
буквально напичкан отпечатками.
— Палеонтологические свидетельства обычно встречаются в
значительной концентрации, — заметил Мин. — Это объясняется тем, что зачастую грязевые
потоки, сели и другие стихийные явления захватывают целые скопления организмов
— гнезда или даже сообщества.
Корки ухмыльнулся:
— Нам кажется, коллекция, заключенная в метеорите,
представляет собой гнездо. — Он показал на отпечаток одного, очень крупного,
жука: — Вот матка.
Рейчел присмотрелась и буквально раскрыла рот от изумления.
Жук имел в длину около двух футов.
— Немаленькая вошка, правда? — довольным тоном
поинтересовался Мэрлинсон.
Рейчел молча кивнула: дара речи она давно лишилась. Она живо
представила себе, как по неведомой далекой планете бродят вши размером с
рождественский пирог.
— На нашей планете, — заметил Мин, — жуки остаются
сравнительно небольшими, поскольку им не дает расти сила притяжения. Они не
могут вырасти больше, чем им позволяет их внешний скелет. Однако вполне можно
представить, что на планете с меньшей гравитацией насекомые способны достичь
куда больших размеров.
— Вообразите только, что вас кусают комарики величиной с
кондоров, — пошутил Мэрлинсон, забирая из руки Рейчел камень с отпечатком,
который она все еще крепко сжимала, и опуская его себе в карман.
Мин не оставил без внимания его движение.
— Ты бы не прикарманивал образцы! — полушутя-полусерьезно
сказал он.
— Успокойся! У нас этого добра еще целых восемь тонн, —
беззлобно огрызнулся астрофизик.
Аналитический ум Рейчел жадно переваривал полученную
информацию.
— Каким же образом жизнь из глубокого космоса может в столь
значительной степени походить на земную? Я имею в виду ваши слова о том, что
эти жуки соответствуют нашей земной классификации.
— Полностью соответствуют, — подтвердил Корки. — Хотите
верьте, хотите нет, но многие астрономы предрекали, что внеземная жизнь
окажется очень похожей на жизнь на Земле.
— Почему же? — настаивала Рейчел. — Как такое может
случиться? Эти образцы жили в совершенно ином окружении.
Широко улыбаясь, Мэрлинсон произнес одно-единственное
мудреное слово:
— Панспермия.
— Простите?
— Теория панспермии утверждает, что жизнь на Земле была
посеяна из космоса.
Рейчел поднялась:
— По-моему, я что-то... Мэрлинсон повернулся к Толланду:
— Майк, давай! Ты же у нас главный специалист по
первобытному океану.
Толланд, казалось, был счастлив завладеть инициативой.
— Когда-то жизни на Земле не было, Рейчел. А потом внезапно,
буквально в момент, за одну ночь, она появилась. Многие биологи считают, что
подобный взрыв оказался результатом идеального сочетания элементов в
первобытных морях. Однако нам так и не удалось воспроизвести эту ситуацию в лабораторных
условиях, а потому богословы ухватились за наш провал как за доказательство
существования высших сил, божественного провидения. Они утверждали, что жизнь
не могла существовать, пока Бог не дотронулся до первобытного океана и не
насытил его жизнью.
— Но мы, астрономы, — провозгласил Корки, — предложили иное
объяснение внезапному взрыву жизни на Земле.
— Панспермия, — повторила Рейчел, теперь уже понимая, о чем
идет речь.
Она и раньше слышала о теории панспермии, хотя не имела
понятия, в чем ее смысл. Теперь выходит, что жизнь — это следствие падения
метеорита в первобытный океан, в результате чего на Земле появились первые
микроорганизмы.
— Они проникли к нам, — добавил Корки, — и начали
развиваться.
— И если это соответствует действительности, — вставила
Рейчел, — то формы, которые существовали до появления жизни на Земле и вне нее,
должны быть идентичными земным.
