Рейчел наконец-то осознала суть плана собеседницы. Нора
просто направила лазерный луч вниз, растапливая лед и нагревая сам метеорит.
Камень был слишком плотным, чтобы лазер мог повредить ему, но он вбирал в себя
его тепло, постепенно становясь достаточно горячим для того, чтобы растопить лед
вокруг. Он сам прокладывал себе путь на поверхность. А растаявший лед над
метеоритом водой стекал вниз, заполняя шахту.
Так разогретым ножом режут замерзший кусок масла.
Нора показала на людей у лебедки:
— Генераторы не выдерживают такого напряжения, вот я и
использую человеческую силу.
— Неправда! — весело отозвался один из работающих. — Она
поставила нас сюда просто потому, что любит смотреть, как мы потеем.
— Ты себе льстишь! — дружески огрызнулась Нора. — Вы,
ребята, два дня жаловались на холод. Ну а я вас согрела. За работу, милашки!
Рабочие рассмеялись.
— А зачем эти пилоны?
Рейчел показала на несколько оранжевых вертикальных конусов,
установленных вокруг башни на первый взгляд совершенно произвольно. Такие же
конусы Рейчел видела и вокруг самого купола.
— Важнейший инструмент гляциолога, — пояснила Нора. — Мы
зовем их «ВЗИСН». Сокращенное от «Встань здесь и сломай ногу».
Она подняла один из пилонов. Под ним оказалось круглое
отверстие, словно бездонный колодец, уходящее в глубину льда.
— Плохое место для прогулок. — Нора поставила конус на
место. — Мы сверлили эти дырки по всему леднику, чтобы изучить состав льда и
его толщину. Как и в археологии, время, в течение которого объект пролежал
скрытым от глаз, определяется глубиной, на которой он обнаружен. Чем глубже
зарыт камень, тем дольше он там лежит. Точно так же, когда что-то вдруг
обнаруживается под толщей льда, можно установить, когда это «что-то» туда
попало, по тому, сколько льда наросло сверху. А чтобы удостовериться в точности
измерений, мы измеряем и толщину соседних участков. Этим мы также подтверждаем,
что лед однороден, то есть не подвергался воздействию землетрясений, сжатий,
обвалов и тому подобного.
— И как же выглядит этот ледник?
— Совершенно безупречно, — с явным удовольствием ответила Нора.
— Единый, цельный монолит. Ни разломов, ни ледовых завихрений. А метеорит
представляет собой то, что мы называем «статическим объектом». И лежит он
здесь, милый, нетронутым с того самого момента, как приземлился. А именно с
1716 года.
Рейчел не смогла сдержать восхищения:
— Вы смогли установить точный год падения? Казалось,
собеседница удивилась.
— Черт возьми, разумеется! Для того меня сюда и позвали. Я
же умею читать лед. — Она показала на аккуратно сложенный штабель ледовых
«бревен». Каждый из этих прозрачных столбов был помечен оранжевой биркой. — Эти
вот ледовые палки представляют собой ценнейшие геологические образцы. — Она
подвела Рейчел к «бревнам». — Посмотрите внимательно и увидите отдельные слои
льда.
Наклонившись, гостья действительно смогла рассмотреть, что
столбы состоят из фрагментов, отличающихся и по прозрачности, и по оттенку.
Даже по толщине слои были очень разными, от нескольких миллиметров до четверти
дюйма.
— Зимой на шельфовый лед падает снег, — пояснила Нора, — а
весной бывает частичное таяние. Поэтому каждый сезон добавляет новый
компрессионный слой. Мы начинаем сверху, с последней зимы, и считаем в обратном
направлении.
— Словно кольца на деревьях? — изумилась Рейчел.
— Не так просто, мисс Секстон. Не забывайте, что приходится
измерять сотни футов наслоений. Необходимо сверяться с климатическими
маркерами, чтобы не наделать ошибок. А такими маркерами служат отчеты о
количестве осадков, сведения о загрязнении воздуха и тому подобная информация.
Толланд с коллегами догнал увлеченных беседой дам. Майкл
улыбнулся Рейчел.
— Она знает много интересного про лед, правда?
Рейчел странно обрадовалась, увидев этого человека.
— Да, просто удивительно.
— Что касается даты, — кивнул Толланд, — то доктор Мэнгор
совершенно права. 1716 год. НАСА вычислило тот же самый год удара метеорита о
землю еще до нашего прибытия сюда. А доктор Мэнгор сверлила свои отверстия,
изучала образцы и пришла к тому же выводу, подтвердив результаты космического
агентства.
Все это впечатляло.
— И кстати, — заметила мисс Мэнгор, — именно в этом году
наблюдатели видели светящийся шар. Он летел по небу севернее Канады. Этот
случай вошел в историю под названием «Юнгерсольское падение», по имени
человека, который зафиксировал его.
— То есть, — вступил в разговор Мэрлинсон, — соответствие
исторического свидетельства и опытным путем установленной даты свидетельствует
о том, что наш камень — кусок того самого метеорита, падение которого
зарегистрировано в 1716 году.
— Доктор Мэнгор! — позвал один из рабочих. — Показались
крюки.
— Экскурсия закончена, ребята, — торжественно объявила Нора.
— Наступает момент истины. — Она схватила складной стул, взобралась на него и
закричала: — Все сюда! Через пять минут вытаскиваем!
Все, кто находился в куполе, словно подопытные собаки
Павлова, реагирующие на звонок к обеду, бросили свои дела, инструменты,
чертежи, книги и направились в центральную зону.
Нора Мэнгор, прижав руки к лицу, созерцала свое детище.
— Вперед! Поднимаем «Титаник»!
Глава 28
— Разойдись! — потребовала Нора, пробираясь сквозь
стремительно растущую толпу.
Люди расступились. Нора взялась за дело, несколько
театрально проверяя натяжение тросов и крепления.
— Вверх! — скомандовал один из высших чинов НАСА. Рабочие
натянули лебедки, и тросы поднялись из просверленных колодцев еще на шесть
дюймов.
Чем выше поднимались тросы, подтягивая за собой груз, тем
более нетерпеливой выглядела толпа. Мэрлинсон и Толланд пробрались в первый
ряд, едва не прыгая от возбуждения, словно дети в ожидании Санта-Клауса.
Появилась огромная фигура администратора НАСА Лоуренса Экстрома.
— Крюки! — воскликнул он. — Уже видны крепления! Стальные
плетеные кабели в просверленных гнездах уступили место желтым цепям креплений.
— Еще шесть футов! Держи крепче!
Наступило напряженное, словно натянутая струна, молчание.
Собравшиеся как будто ожидали появления какого-то удивительного призрака. И
конечно, каждый хотел узреть чудо первым.
И вот наконец Рейчел увидела это торжественное событие.
