Размышляя о грядущей славе, Мин внезапно заметил, как по
льду, прямо под его ногами, прошла слабая, но вполне ощутимая вибрация,
заставившая его подпрыгнуть. Мин жил в Лос-Анджелесе и потому хорошо знал, что
такое землетрясение, и замечал даже малейшие колебания почвы. Впрочем, Мин
успокоил себя, решив, что вибрация вполне естественна: просто где-то откололась
льдина, так что волноваться и убегать совсем незачем. Он никак не мог
привыкнуть к этому: регулярно, с интервалом в несколько часов, в темноте
полярной ночи раздавался далекий взрыв — где-то вдоль границы ледника
отрывалась огромная глыба и падала в море. Очень хорошо говорила об этом
процессе Нора Мэнгор: так рождаются новые айсберги...
Мин не сел обратно за стол. Потянувшись, он посмотрел туда,
где вдалеке, в свете телевизионных софитов, готовилось торжество. Мин не очень
любил празднования, поэтому направился в противоположном направлении.
Лабиринт покинутых рабочих отсеков сейчас напоминал
призрачный город, а сам купол больше всего походил на огромный могильник.
Становилось холодновато, и Мин застегнул свой длинный верблюжий жакет.
Впереди виднелась прорубь, откуда недавно подняли метеорит.
Эта ледяная шахта подарила миру самые великолепные окаменелости, которые
когда-либо удавалось найти. Огромную металлическую треногу уже убрали, и
бассейн был оставлен всеми, окруженный пилонами, словно опасная рытвина на
дороге. Мин, не торопясь, подошел к воде, остановился на безопасном расстоянии
и посмотрел на спокойный, неподвижный водоем глубиной в две сотни футов. Скоро
он снова замерзнет, не оставив никаких следов пребывания здесь людей.
Даже в сумраке чистая вода выглядела прекрасно. Мин смотрел
на нее, как вдруг в душе его возникло какое-то смутное беспокойство. Постепенно
оно оформилось в ощущение: что-то определенно не так.
Мин сосредоточился, присмотрелся внимательнее, и недавнюю
безмятежность сменил водоворот смятения. Мин зажмурился, потом снова посмотрел
на воду и быстро повернулся к освещенной части купола... В пятидесяти ярдах от
него, в отсеке прессы, разворачивался праздник. Мин понимал, что здесь, в
темноте, его никто не видит.
Но он обязательно должен кому-то рассказать о том, что
сейчас заметил.
Мин снова взглянул на воду, обдумывая, что именно нужно
сказать. Может быть, имеет место оптическая иллюзия? Или он видит какое-то
странное отражение?
В нерешительности Мин остановился за пилонами, потом присел
на корточки на краю полыньи. Уровень воды оставался примерно на четыре фута
ниже уровня льда, и ученый наклонился, чтобы рассмотреть получше. Потом
выпрямился. Что-то не так, молчать нельзя. Невозможно. Обязательно нужно
поделиться с кем-то. Он быстро направился в сектор прессы. Однако через
несколько метров резко затормозил. Господи! Мин со всех ног бросился обратно к
воде, вглядываясь в нее расширенными от изумления глазами. Он понял!
— Невероятно! — почти прокричал Мин. Иного объяснения не
было и быть не могло. «Осторожно, обдумай все как следует, — остановил он себя.
— Может существовать и более рациональная версия». Но чем напряженнее размышлял
Мин, тем меньше у него оставалось сомнений в собственной правоте. Иного
объяснения нет! Трудно даже поверить, что НАСА и сам Корки Мэрлинсон умудрились
просмотреть столь важную, невероятную деталь.
Что ж, теперь собственное открытие есть и у Уэйли Мина!
Дрожа от возбуждения и нетерпения, ученый бросился к
ближайшему рабочему отсеку, чтобы найти мензурку. Все, что ему сейчас нужно, —
это небольшая проба воды. Они просто с ума сойдут!
Глава 34
— В качестве посредника между НРУ и Белым домом, — говорила
Рейчел Секстон, обращаясь к толпе на экране и стараясь унять дрожь в голосе, —
мне приходится много ездить по горячим политическим точкам мира, анализировать
взрывоопасные ситуации и сообщать свои выводы президенту и сотрудникам
государственного аппарата.
На лбу выступил пот, и Рейчел машинально подняла руку,
мысленно проклиная президента за то, что он взвалил на нее это дело, даже не
предупредив заранее.
— Однако еще ни разу судьба не заносила меня в столь
экзотические географические точки, — продолжала она, показав себе за спину. —
Хотите верьте, хотите нет, но в эту самую минуту я обращаюсь к вам с огромной
льдины толщиной более трехсот футов. А находится эта льдина севернее Полярного
круга.
На лицах людей изобразилось озадаченное, выжидающее
внимание. Они, разумеется, понимали, что их всех не просто так втиснули в
Овальный кабинет. Для этого должна существовать веская причина. Однако никто из
них не мог и представить, что речь пойдет о событиях, происходящих за Полярным
кругом.
На лбу Рейчел снова выступил пот. «Соберись, — приказала она
себе, — ближе к делу! Короче и точнее!»
— В эту минуту я сижу здесь, перед вами, испытывая чувство
огромной гордости, торжества и... прежде всего, конечно, волнения.
Взгляды на экране ничего не выражали.
«К черту! Я вовсе не обязана это делать!»
Она знала, что сказала бы сейчас мать, будь она жива: «Если
сомневаешься, просто говори не думая!» Старинная поговорка янки очень точно
выражала мамино кредо. «Говори правду, и будь что будет!»
Набрав в легкие побольше воздуха, Рейчел выпрямилась и
посмотрела на аудиторию:
— Извините, но, наверное, вы думаете, с какой это стати я
вот здесь, на Северном полюсе, истекаю потом. Все дело в том, что я немного
нервничаю.
Лица на экране выразили удивление. Кто-то неловко
рассмеялся.
— Видите ли, ваш босс лишь десять секунд тому назад
предупредил меня о предстоящем выступлении перед всем его персоналом. И это
боевое крещение как-то не очень совпадает с моим личным представлением о первом
визите в Овальный кабинет.
На сей раз смех прозвучал дружнее.
— Более того, — продолжала Рейчел, глядя на нижнюю часть
экрана, — уж конечно, я никак не могла представить, что буду сидеть за
президентским столом, а вернее, на президентском столе.
Ремарка вызвала искренний смех и широкие улыбки. Рейчел
почувствовала, что нервная дрожь отступает. Надо говорить прямо!
— Ситуация такова. — Голос ее звучал теперь именно так, как
и должен был звучать — ясно и твердо. — Президент Харни на протяжении последней
недели скрывался от прессы вовсе не потому, что потерял интерес к своей
избирательной кампании. Он просто погрузился в иные дела. И дела эти оказались
куда важнее всех остальных.
Рейчел замолчала, стараясь смотреть прямо в глаза своим
слушателям.
