А в другом конце хабисферы в это же самое время Рейчел
Секстон наконец вышла из будки правительственной связи. На минуту она
остановилась, с трудом понимая, где она и что происходит вокруг. Хабисфера
сейчас казалась огромной пещерой, освещенной лишь в одном отсеке — у северной
стены, там, где находился сектор прессы. Сбитая с толку темнотой, Рейчел
инстинктивно направилась к свету.
Она осталась довольна результатами своей беседы с
сотрудниками Белого дома. Придя в себя после ловкого трюка президента, Рейчел
смогла складно, логично и доступно рассказать все, что знала о метеорите. А
рассказывая, видела, как меняется выражение лиц аудитории: поначалу, казалось,
люди не верили ни единому слову, проявляя упрямый скептицизм. Но постепенно
скептицизм сменился полным надежды интересом, а за ним пришел почти священный
трепет.
— Жизнь вне Земли? — воскликнул один из слушателей. — Вы
понимаете, что это означает?
— Да, — тут же ответили ему, — это означает, что мы победим
на выборах.
Рейчел шла к свету, в сектор прессы, размышляя о предстоящей
пресс-конференции. Она не могла не задавать себе вопрос, выдержит ли отец
подобную атаку и заслуживает ли он этого. Удар наверняка оглушит сенатора и
одновременно повергнет в прах всю его избирательную кампанию.
Ответ, конечно, мог быть только один: да, заслуживает.
Если Рейчел Секстон и сочувствовала сейчас отцу, ей
достаточно было вспомнить мать, чтобы моментально излечиться от этого. Кэтрин
Секстон. Сколько боли, унижения и стыда доставил ей муж, сенатор Седжвик
Секстон! Каждую ночь, возвращаясь домой очень поздно, он выглядел таким
довольным, от него так пахло духами... он словно забыл о своей былой
религиозности, о заповедях. Обманывая, выкручиваясь, он не сомневался, что жена
никогда от него не уйдет.
И его дочь твердо решила: этот человек в полной мере
заслужил то, что его ожидает.
В секторе прессы люди веселились от души. Каждый держал в
руке банку с пивом. Рейчел пробиралась сквозь толпу, ощущая себя странно чужой
— словно она неожиданно попала на вечеринку незнакомой студенческой группы.
Невольно она спросила себя, куда мог деться Майкл Толланд.
Рядом материализовался Корки Мэрлинсон.
— Ищете Майка?
Рейчел от неожиданности вздрогнула.
— Да нет... Вернее... в некотором роде.
Корки покачал головой:
— Я так и знал. Майкл только что ушел. Думаю, отправился
немного вздремнуть. — Он прищурился, глядя в темноту. — Хотя, вполне возможно, вы
сможете его догнать. — Корки улыбнулся, на мгновение став еще больше похожим на
бульдога, и показал в сторону полыньи: — Майкл словно впадает в транс каждый
раз, когда видит воду.
Рейчел посмотрела туда, где в темноте светились оранжевые
фосфоресцирующие пилоны: на самом краю бассейна одиноко стоял Майкл Толланд и
смотрел в воду.
— Что он делает? — забеспокоилась Рейчел. — Там небезопасно.
Мэрлинсон усмехнулся:
— Наверное, тоскует по родной стихии. Пойдемте, столкнем
его.
Вдвоем они пересекли погруженную во мрак хабисферу и подошли
к полынье. Корки подал голос:
— Эй, водяной! Забыл плавки?
Толланд обернулся. Даже во мраке невозможно было не заметить
странно печальное, замкнутое выражение его лица. Да и выглядел он необычно,
так, словно стоял в лучах таинственного, идущего откуда-то снизу света.
— Все в порядке, Майк? — осторожно поинтересовалась Рейчел.
— Не совсем. Толланд показал на воду.
Корки Мэрлинсон зашел за пилоны и встал рядом с Майклом у
самого края полыньи. Посмотрев на воду, он моментально притих, став серьезнее.
Через минуту к мужчинам присоединилась и Рейчел. Теперь на самом краю, в
опасной близости к воде, стояли уже трое. Все они словно завороженные смотрели
на искры зеленовато-голубого света, пульсирующие на поверхности ледяной воды.
Создавалось впечатление, что в бассейне плавают частицы неоновой пыли. Они
таинственно, необыкновенно мерцали. Эффект создавался поистине волшебный.
Толланд поднял с ледяного пола отколовшийся кусочек и бросил
его в воду. Там, куда он упал, вода тут же засветилась ярче, словно вспыхнув
зелеными лучами.
— Майк, — проговорил Корки неуверенным, настороженным
голосом. Ему явно было не по себе. — Пожалуйста, скажи, что ты понимаешь, в чем
дело.
Толланд нахмурился:
— Я очень хорошо понимаю, в чем дело. Вопрос только в том,
при чем здесь это.
Глава 39
— Мы имеем дело с флагеллатами, — произнес Толланд, не
отрывая взгляда от светящейся воды.
— Что-что? — нахмурился Мэрлинсон. Рейчел видела, что обоим
не до шуток.
— Не понимаю, как такое могло произойти, — продолжал Толланд,
— но почему-то эта вода содержит биолюминесцентные динофлагеллаты.
— Биолюминесцентное что? — переспросила Рейчел. — Говорите
по-английски!
— Одноклеточные организмы, жгутиковые, способные окислять
люминесцентный катализатор, называемый люциферином.
— И что это значит по-английски?
Толланд вздохнул и повернулся к другу:
— Корки, послушай, существует ли возможность, что метеорит,
который мы вытащили из полыньи, содержал в себе живые организмы?
Мэрлинсон не смог удержаться от смеха: — Майк, веди себя
солидно!
— Я и так солиден и серьезен.
— Майк, такой возможности нет и быть не может. Поверь мне,
если бы люди из НАСА хоть на мгновение усомнились в том, что в камне нет живых
организмов, они ни за что на свете не вытащили бы его на воздух.
Толланд, однако, казался лишь частично удовлетворенным этим
ответом.
— Конечно, без микроскопа я не смогу сказать наверняка, —
заговорил он, — но мне представляется, что это биолюминесцентный планктон,
принадлежащий к классу пирофитов. Название это означает «огненное растение». В
Северном Ледовитом океане таких существ немало.
Мэрлинсон пожал плечами:
— Почему же ты спрашиваешь, не из космоса ли они прилетели?
— Да потому, что метеорит лежал в ледниковой массе — то есть
в замерзшей пресной воде, которая образуется из снега.
Вода в этой полынье имеет свойства растаявшего ледника. А в
замерзшем состоянии она пребывала в течение трех веков. Так каким образом в ней
могли появиться океанские живые существа?
За этими словами Толланда последовало долгое напряженное
молчание.
