— Правильно. Космическая наука погибнет в одночасье. Вместо
того чтобы вкладывать деньги в изучение Вселенной, частные космические компании
будут заниматься ловлей астероидов, строить в космосе отели для туристов,
обеспечивать работу коммерческих спутников. Зачем частным компаниям
беспокоиться об изучении происхождения Вселенной, если это требует миллиардных
вложений и вовсе не гарантирует финансовой отдачи?
— И не надо, — возразила Гэбриэл. — Но несомненно,
одновременно может быть основан Национальный фонд изучения космоса. И он будет
финансировать академические проекты.
— Но мы уже и так имеем подобную систему. И называется она
НАСА.
Гэбриэл промолчала.
— Отход от науки в сторону коммерческих прибылей — всего
лишь побочное явление, — продолжала аргументировать Тенч. — И оно вряд ли
представляется существенным по сравнению с тем абсолютным хаосом, который
воцарится в том случае, если частный сектор получит доступ в космическое
пространство. Мы просто вновь создадим Дикий Запад. Окажемся свидетелями того,
как пионеры начнут предъявлять права на Луну и астероиды и будут подкреплять
свои требования грубой силой. Мы уже слышали заявления некоторых компаний о
намерении создать неоновую рекламу в ночном небе. Видела я и проекты будущих
космических отелей и туристических центров, намеренных выбрасывать отходы в
космическое пространство и создавать орбитальные мусорные свалки. Более того,
вчера я прочитала предложение одной предприимчивой фирмы, которая собирается
превратить космическое пространство в мавзолей, отправляя на орбиту покойников.
Как вам нравится мысль о столкновении наших телевизионных спутников с телами
усопших? А на прошлой неделе мне пришлось принимать одного
миллиардера-предпринимателя. Так он собирается запустить экспедицию к
ближайшему астероиду, подтянуть его поближе к Земле и начать добывать там
редкие минералы. Пришлось объяснить этому парню, что втягивание астероидов в
земную орбиту чревато глобальной катастрофой... Мисс Эш, могу вас заверить, что
если этот законопроект пройдет, люди, толпами устремившиеся в космос, вовсе не
будут учеными-энтузиастами. Это будут люди с набитыми кошельками и пустыми
головами.
— Весьма убедительные доводы, — согласилась Гэбриэл, — и я
не сомневаюсь, что если бы сенатор Секстон получил возможность одобрить
законопроект или отвергнуть его, он непременно принял бы их к сведению. Но могу
ли спросить, какое отношение ко всему этому имею я?
Тенч прищурилась, затягиваясь:
— Множество людей готовятся делать в космосе огромные
деньги, поэтому растет политическое лобби, стремящееся снять все заграждения и
открыть шлюзы. То право вето, которым обладает президент Соединенных Штатов,
остается единственным крепким барьером против приватизации... то есть против
полнейшей анархии в космосе.
— Можно лишь одобрить действия Зака Харни в отношении
законопроекта.
— Боюсь, что в случае прихода к власти ваш кандидат окажется
не столь дальновидным.
— Я повторю: если возникнет необходимость выразить
собственное отношение к документу, сенатор тщательно взвесит все факторы.
Тенч, однако, не удовлетворило такое обещание.
— Знаете ли вы, сколько сенатор тратит на рекламу в
средствах массовой информации?
Вопрос показался странным.
— Но ведь эти цифры публикуются.
— Более трех миллионов в месяц? Гэбриэл пожала плечами:
— Пусть так.
Цифра оказалась близка к истинной.
— Это совсем не малые деньги.
— Он и обладает немалыми деньгами.
— Да, хорошо все спланировал. Вернее, выгодно женился. —
Тенч замолчала, выпустив колечко дыма. — История с его женой, Кэтрин, очень
печальна. Ее смерть стала для него страшным ударом. — Последовал театрально
трагический, тщательно сыгранный вздох. — Она ведь не так давно погибла?
— Давайте вернемся ближе к делу, у меня осталось совсем мало
времени.
Тенч гулко откашлялась — курение давало себя знать — и снова
взялась за конверт. Вытащила оттуда небольшую стопку скрепленных листков и
через стол подала их Гэбриэл.
— Вот финансовые данные Секстона.
Гэбриэл с искренним изумлением просмотрела документы. Отчеты
охватывали несколько лет. Хотя Гэбриэл и не была в курсе личных финансовых дел
Секстона, она сознавала, что данные правдивы. Банковские счета, состояние
кредитных карточек, займы, биржевые акции, долги, финансовые приобретения и
потери.
— Но это же частные данные. Где вы их раздобыли?
— Источник информации вас не должен беспокоить. Но если вы
уделите некоторое время изучению этих бумаг, то сразу поймете, что сенатор
Секстон вовсе не имеет тех денег, которые сейчас так вольно тратит. После
смерти жены он растратил значительную часть ее состояния на глупые инвестиции,
личный комфорт и покупку победы в первичных выборах. Шесть месяцев назад ваш
кандидат оказался банкротом.
Гэбриэл чувствовала: что-то не так. Если Секстон — банкрот,
каким же образом он ведет дела? С каждой неделей сенатор покупал все больше и
больше рекламного времени.
— В настоящее время, — продолжала Тенч, — ваш кандидат
тратит куда больше денег, чем действующий президент... В четыре раза больше. И
это притом, что практически не имеет личных средств.
— Мы получаем немало добровольных взносов.
— Да, и только некоторые из них легально. Гэбриэл резко
вскинула голову:
— Прошу прощения?
Тенч перегнулась через стол, и посетительница ощутила ее
несвежее, прокуренное дыхание.
— Гэбриэл Эш, я собираюсь задать вам вопрос. Предупреждаю:
прежде чем отвечать, хорошо подумайте. От вашего ответа будет зависеть,
проведете ли вы следующие несколько лет жизни в тюрьме или нет. Известно ли
вам, что сенатор Секстон регулярно получает огромные взятки на проведение
предвыборной кампании? И что взятки эти ему дают частные аэрокосмические
компании, надеющиеся на миллиардные прибыли от приватизации НАСА?
Гэбриэл от неожиданности приоткрыла рот.
— Это абсурдные и наглые инсинуации!
— То есть вы хотите сказать, что ничего об этом не знаете?
— Я думаю, что если бы сенатор действительно брал такие
взятки, я непременно знала бы об этом.
Тенч холодно улыбнулась:
— Гэбриэл, я понимаю, что сенатор Секстон щедро делится
собой с вами, но уверяю: даже несмотря на это, остается многое, что вам о нем
еще неизвестно.
Гэбриэл поднялась:
— Мне пора идти. Наша встреча подошла к концу.
