Гэбриэл попыталась убедить себя в невиновности Секстона.
Белый дом в отчаянии, поэтому и решил прибегнуть к дикой азартной игре и
запугать Гэбриэл, заставив публично признать предосудительную связь с
сенатором. Им очень нужно, чтобы ассистентка Секстона публично, скандально
отреклась от собственного работодателя. Тенч пыталась убедить ее выйти из игры,
пока это еще возможно. И даже определила время — сегодня до восьми вечера.
Прием, аналогичный испытанному методу торговцев, убеждающих покупателя
поторопиться. План был четким и выверенным. Из стройной схемы выпадала лишь
одна деталь.
Единственным смущающим элементом головоломки оставался тот
факт, что Тенч регулярно посылала Гэбриэл электронные письма с информацией,
направленной против НАСА.
Не означает ли это, что Белый дом заинтересован в упрочении
позиции сенатора относительно НАСА, потому что хочет использовать эту позицию
против самого же Секстона? Возможно ли такое? Гэбриэл сознавала, что даже
электронные письма имели жесткое логичное объяснение.
Но могло быть и так, что почта приходила вовсе не от Тенч.
Например, Тенч обнаружила среди персонала того самого
предателя, который пересылал информацию во вражеский лагерь, уволила его и сама
отправила последнее послание, в котором вызвала Гэбриэл на свидание.
Тенч могла притвориться, что намеренно допускала утечку
данных НАСА, и тем самым поймать в ловушку ассистентку противника.
Гидравлика поезда зашипела. Сейчас закроются двери.
Гэбриэл невидящими глазами смотрела на платформу. Мысли
лихорадочно обгоняли друг друга. Она не знала, имеют ли какой-нибудь смысл ее
подозрения или же все это пустые догадки. Однако, как бы то ни было, она ни
секунды не сомневалась, что должна немедленно, сейчас же поговорить с
сенатором, даже если он сегодня не желает никого видеть и слышать.
Сжав в руке конверт с фотографиями, Гэбриэл быстро вышла из
вагона — двери закрылись у нее за спиной, словно дожидались этого момента.
Теперь у нее была конкретная цель — жилой комплекс Уэстбрук.
Глава 51
«Сражайся или убегай».
Как биолог, Толланд прекрасно знал, какие физиологические
изменения происходят в организме, ощущающем опасность. В кровь начинает
поступать адреналин, значительно ускоряется сердечный ритм, и мозг решает,
какой из двух древнейших и жизненно важных вариантов выбрать: вступить в
сражение или спасаться бегством...
Инстинкт Толланда подсказывал, что надо немедленно бежать,
но разум напоминал, что он накрепко связан с Норой Мэнгор. Убегать некуда. На
многие и многие мили вокруг единственным укрытием оставалась лишь хабисфера.
Атакующие, кто бы они ни были, заняли выгодную позицию выше по склону, а
значит, путь к ней отрезан. За спиной открытая всем ветрам ледяная гладь через
две мили резко уходила в океанскую воду. Бежать в ту сторону означало обречь
себя на верную смерть, поскольку укрыться было совершенно негде. Однако, помимо
этих чисто практических соображений против бегства, существовали и иные:
Толланд прекрасно понимал, что не может бросить остальных. Нора и Корки все еще
лежали на открытом месте, связанные веревкой и с Рейчел, и с ним самим.
Толланд прижался ко льду, а ледяные пули тем временем
продолжали молотить по опрокинутым санкам и оборудованию. Он пошарил среди
аппаратуры, пытаясь найти оружие, ракетницу, радиоприемник... хоть что-нибудь.
— Бежим! — снова крикнула Рейчел, неровно, прерывисто дыша.
И тут, совершенно неожиданно, ураганный обстрел ледяными
пулями закончился. Даже в резком, свистящем ветре ночь сразу показалась
необычайно тихой... словно внезапно закончился сильный шторм.
И в это мгновение, осторожно выглянув из-за санок, Толланд
стал нечаянным свидетелем самой страшной в его жизни картины.
Выскользнув из кромешной тьмы в полосу света, появились три
очень похожие на привидения фигуры. С головы до ног одетые во все белое, они
легко и бесшумно ехали на лыжах. Вместо палок они держали в руках большие
ружья, не похожие ни на что из всего виденного Толландом раньше. Лыжи их также
выглядели очень странно — короткие, необычные, скорее похожие на продолговатые
роликовые коньки.
Спокойно, уверенные в том, что они хозяева положения, фигуры
затормозили у ближайшей жертвы — лежащей без сознания Норы Мэнгор. Толланд с
трудом поднялся на колени и поверх санок посмотрел на врагов. Те быстро глянули
на него сквозь свои жуткие взоры-очки. Никакого интереса к его персоне они не
проявили.
По крайней мере пока.
Дельта-1 смотрел на женщину, без сознания лежавшую на льду
перед ним. Он не ощущал ни малейшего раскаяния. Отлично натренированный солдат,
он лишь четко выполнял приказы, не выясняя их мотивов.
Женщина была одета в толстый черный термокомбинезон. На лице
ее, возле уха, виднелась рана. Дышала она тяжело и прерывисто. Ледяная пуля
точно нашла свою цель и поразила ее.
Теперь время закончить дело.
Дельта-1 опустился на колени. Товарищи его тем временем
занялись другими: один — тоже лежавшим неподалеку без сознания мужчиной, второй
— теми двумя, что прятались за перевернутыми санями. Они с легкостью могли
закончить дело сию же минуту, поскольку их жертвы не были вооружены и деться им
было совершенно некуда. Поспешить и прикончить их прямо сейчас было бы
неосторожно. Никогда не действуй второпях, если это не продиктовано острой
необходимостью. В точном соответствии с инструкцией они убьют этих людей по
одному. И не останется ни малейшего следа, говорящего о том, как именно они
умерли.
Дельта-1 снял термоперчатки и набрал целую пригоршню снега.
Утрамбовав его, он открыл жертве рот и начал засовывать комок ей в горло,
стараясь протолкнуть его как можно глубже в дыхательные пути. Она умрет минуты
через три.
Этот способ, изобретенный русской мафией, носил название
«белая смерть». Жертва задыхалась еще до того, как снег в горле мог растаять.
После смерти тело останется теплым еще некоторое время, достаточное для того,
чтобы снег превратился в воду. Даже если кто-то и заподозрит неладное, никаких
свидетельств насилия обнаружить все равно не удастся, по крайней мере в
ближайшее время. В конце концов кто-нибудь, конечно, догадается, но это будет
не так скоро. К тому времени ледяные пули уже утонут в снегу, а рана на лице
женщины примет такой вид, словно она сильно ударилась о лед.
