— Утром по просьбе президента я отправил ее в Белый дом. Вы,
очевидно, загрузили ее работой. Она еще не появилась и даже не звонила.
Тенч почувствовала облегчение. Ей удалось прорваться первой.
— Мне кажется, что скоро она вам позвонит.
— Хорошо. Я как раз с нетерпением жду этого момента. Должен
сказать, когда началась пресс-конференция, у меня мелькнуло подозрение, что Зак
Харни убедил мисс Секстон участвовать в этом шоу публично. И очень рад, что она
сумела противостоять его напору.
— Зак Харни — приличный человек, — возразила Тенч, — чего,
однако, не могу сказать о мисс Секстон.
На линии повисла долгая напряженная пауза.
— Хочу надеяться, что или не расслышал, или неправильно
понял вас.
Тенч тяжело вздохнула:
— Боюсь, вы поняли меня именно так, как надо. Не хотелось бы
вдаваться в подробности по телефону, но, судя по всему, мисс Секстон решила
дискредитировать и это открытие НАСА, и деятельность агентства в целом. Понятия
не имею, почему и зачем, но после того, как сегодня днем она собственными
глазами все увидела, а потом открыто подтвердила все данные, ваша сотрудница
вдруг решила изменить свою позицию и начала изрекать в адрес космического
агентства самые оскорбительные и невероятные обвинения. Она приписывает НАСА
мошенничество и предательство.
Пикеринг встрепенулся:
— Прошу прощения?
— Да, это неприятно и звучит шокирующе. Очень плохо, что
сообщать об этом вам приходится именно мне... Дело в том, что мисс Секстон
позвонила за две минуты до пресс-конференции и потребовала все отменить.
— На каком основании?
— Честно говоря, ее доводы звучали абсурдно. Она утверждала,
что обнаружила в данных НАСА существенные изъяны.
Долгое молчание Пикеринга оказалось более красноречивым, чем
хотелось бы Марджори Тенч.
— Изъяны? — наконец переспросил он.
— После двух недель упорной работы НАСА это звучит
смешной...
— Я не сомневаюсь в одном. Если женщина, подобная Рейчел Секстон,
советует отложить пресс-конференцию президента, у нее, несомненно, есть на то
самые веские основания. — Пикеринг не на шутку встревожился. — На вашем месте я
бы последовал ее совету.
— О, ради Бога! — закашлявшись, воскликнула Тенч. — Вы же
своими глазами видели пресс-конференцию. Информация о метеорите проверена и
перепроверена множеством самых разных специалистов, в том числе и независимых.
Не кажется ли вам подозрительным тот факт, что дочь человека, которому это
открытие вредит напрямую, внезапно изменила тон?
— Это кажется мне подозрительным лишь потому, мисс Тенч, что
я прекрасно знаю об отношениях мисс Секстон с отцом — они едва общаются. И я
просто не могу представить, почему Рейчел после стольких лет работы на президента
вдруг решила перейти в другой лагерь. Тем более начать лгать в поддержку
сенатора.
— Может быть, дело в честолюбии? Я, право, не знаю.
Возможность стать первой дочерью... — Тенч замолчала.
Голос Пикеринга изменился, став резким и холодным.
— Слишком прямолинейно, мисс Тенч. Слишком.
Тенч нахмурилась. Но, собственно, чего она ожидала?
Попыталась обвинить видную сотрудницу НРУ в измене президенту. Понятно, что
руководитель начнет защищаться.
— Дайте ей трубку, — потребовал Пикеринг. — Я хочу сам поговорить
с мисс Секстон.
— Боюсь, это невозможно, — ответила Тенч. — В Белом доме ее
нет.
— Так где же она?
— Сегодня утром президент послал ее на ледник Милна, чтобы
дать возможность все увидеть своими глазами. Она еще не вернулась оттуда.
Пикеринг рассвирепел:
— И меня не поставили в известность?!
— Директор, у меня очень мало времени. Некогда залечивать
вашу раненую гордость. Я позвонила только из любезности. Просто хотела
предупредить, что Рейчел Секстон решила занять собственную позицию в отношении
сегодняшнего сообщения. Ей потребуются союзники. Если она позвонит вам,
помните, что Белый дом располагает видеозаписью, на которой эта дама сама
рассказывает об открытии, подтверждая его перед всеми сотрудниками
администрации Белого дома. И если теперь вдруг по каким-то соображениям она
собирается очернить доброе имя президента или НАСА, то, уверяю, падать ей
придется жестко и больно. Белый дом позаботится об этом.
Тенч помолчала, чтобы дать собеседнику время осознать
услышанное.
— А в ответ на свою любезность я хотела бы получить
сообщение сразу, как только мисс Секстон свяжется с вами. Поскольку она
нападает непосредственно на президента, мы намерены задержать ее для дознания —
пока она не успела натворить крупных неприятностей. Так что жду звонка, директор.
Это все. Доброго вечера.
Марджори Тенч повесила трубку. Определенно, таким тоном с
Уильямом Пикерингом не разговаривал никто и никогда. Но теперь по крайней мере
он не будет сомневаться в серьезности ее намерений.
Уильям Пикеринг, стоя у окна в кабинете на самом верхнем
этаже здания Национального разведывательного управления, смотрел в темноту.
Разговор с Марджори Тенч оставил очень неприятный осадок. Хотелось все
обдумать, составить целостную картину происшедшего.
— Господин директор! — В кабинет, постучав, заглянула
секретарша. — Вас опять к телефону.
— Не сейчас, — рассеянно произнес Пикеринг.
— Это Рейчел Секстон.
Директор стремительно обернулся. Да, Тенч видит все
насквозь.
— Конечно! Соедините. Немедленно.
— Сэр, связь закодированная. Перевести звонок в
конференц-зал?
— Закодированная? Откуда же она звонит?
Секретарша сказала откуда.
Пикеринг застыл. Потом, не успев прийти в себя, поспешил
вниз, в конференц-зал.
Глава 70
Звуконепроницаемая камера подводной лодки «Шарлот»,
сконструированная по образцу аналогичных камер фирмы «Белл», официально
называлась безэховой комнатой. Акустически чистое помещение не имело отражающих
поверхностей и поглощало до девяноста девяти и четырех десятых процента звуков.
Из-за высокой звукопроводимости металла и воды разговоры на борту могли
прослушиваться как всеми вокруг, у кого длинные уши, так и шпионскими
микрофонами, оставшимися незамеченными на внешнем корпусе. Безэховая комната
представляла собой крошечную камеру в подлодке. Из нее не просачивался ни
единый звук. А значит, все разговоры внутри этого замкнутого пространства
оставались в абсолютном секрете.
