Он явно не в себе, невольно подумал Секстон, наверное, это
проявление старческого маразма. Ведь дело проиграно полностью и безвозвратно.
Все телевизионные каналы без умолку твердят о полном провале кампании Секстона.
Гость без лишних церемоний прошел в гостиную, уселся на
диван и окинул сенатора усталым взглядом.
— Помните ли вы, — заговорил он, — о проблемах НАСА после
сбоя программного обеспечения на борту спутника-сканера?
Секстон не мог понять, к чему клонит собеседник. Какая
теперь разница? В любом случае спутник обнаружил чертов метеорит!
— Как известно, — продолжал гость, — поначалу программное
обеспечение не функционировало как следует. И из-за этого вы раздули в прессе
немалую шумиху.
— Естественно! — сказал Секстон, усаживаясь напротив гостя.
— Ведь это был очередной провал НАСА!
Старик кивнул:
— Согласен. Затем НАСА провело пресс-конференцию, объявив,
что положение исправлено — ну, вроде как программное обеспечение приведено в
порядок.
Секстон сам не видел ту пресс-конференцию, но слышал отзывы.
Говорили, что она прошла быстро, сухо и едва ли дала что-то новое. Руководитель
проекта представил строгое техническое описание работ по устранению неполадок в
системе распознавания аномалий и пояснил, что после этого все заработало как
часы.
— Я с интересом наблюдал за спутником-сканером с того самого
момента, — продолжал гость. Он достал из кармана видеокассету и вставил ее в
видеомагнитофон. — Думаю, это вас заинтересует.
Началась видеозапись. Пресс-центр штаб-квартиры НАСА в
Вашингтоне. На подиум поднялся хорошо одетый человек и приветствовал аудиторию.
Субтитры оповестили, что человек этот — Крис Харпер, руководитель секции
орбитального полярного спутника — сканера плотности.
Крис Харпер был высок ростом, элегантен и говорил со
спокойным достоинством, в манере, присущей американцам, помнящим свои
европейские корни. Речь его блистала и эрудицией, и точностью выражения мысли,
и прекрасным стилем. Он уверенно общался с прессой, даже несмотря на то что
сообщал о спутнике плохие новости.
— Хотя спутник находится на предусмотренной орбите и
функционирует в нормальном режиме, возникли небольшие неприятности с бортовыми
компьютерами. Ошибка в программировании, ответственность за которую я целиком
беру на себя. Говоря техническим языком, конечная импульсная составляющая имеет
неисправный элемент объемного отображения. В результате дала сбой спутниковая
система распознавания аномалий. В настоящее время мы работаем над устранением
неисправности.
Слушатели вздохнули — они уже привыкли к неудачам
космического агентства.
— А какие последствия это имеет для эффективности работы
спутника? — спросил кто-то.
Харпер уверенно и сухо ответил:
— Представьте себе здоровые глаза при неработающем мозге.
Вот так и наш спутник прекрасно все видит, но ничего не понимает. Его задача —
обнаружение карманов тающего льда в полярных областях, однако без компьютера,
анализирующего данные плотности, полученные сканером, спутник не в состоянии
различить, где находятся интересующие его точки. Нам предстоит исправить
ситуацию, когда следующая экспедиция многоразового корабля получит доступ к
бортовому компьютеру.
По залу прокатился гул разочарования. Гость выразительно
взглянул на Секстона:
— Он квалифицированно преподносит неприятные известия,
верно?
— Так он же из НАСА, — проворчал в ответ Секстон. — Что-что,
а это они умеют делать.
После паузы началась запись следующей пресс-конференции.
— Вторая пресс-конференция, — пояснил старик, — прошла всего
две недели назад. Очень поздним вечером. Мало кто ее видел. На сей раз доктор
Харпер сообщает хорошие новости.
Появилась картинка. Крис Харпер выглядел странно
взъерошенным и растерянным.
— Я должен с удовольствием сообщить, — начал он, хотя в
голосе его сквозило все, что угодно, только не удовольствие, — что НАСА нашло
средство устранить проблему программного обеспечения спутника.
Он изложил подробности, вяло разглагольствуя об отправке
первичных данных на Землю и обработке их уже здесь. Казалось, аудитория
довольна. Все выглядело убедительным и даже волнующим. Когда Харпер закончил, в
зале раздались аплодисменты.
— Так, значит, скоро можно ожидать первых данных? —
поинтересовался кто-то.
Харпер кивнул:
— Уже через пару недель.
Снова аплодисменты. По всему залу поднялись руки — возникло
много вопросов.
— Это все, что я имею сообщить на данный момент, —
закруглился Харпер, делая вид, будто спешит и собирает бумаги. — Спутник-сканер
работает и делает свое дело. Скоро получим данные. — С этими словами он
торопливо покинул подиум.
Секстон нахмурился. Все это выглядело странно. Почему Крис
Харпер чувствовал себя так комфортно, сообщая плохие новости, и был явно не в
своей тарелке, рассказывая о хороших? Ведь все должно быть наоборот. Секстон не
видел эту пресс-конференцию, но читал в газетах об устранении неполадок в
программном обеспечении. Тогда действия НАСА казались неубедительными. Широкая
публика не обратила на это никакого внимания — спутник-сканер казался лишь
очередным плохо работающим проектом космического агентства, а теперь еще и
залатанным, причем не самым лучшим образом.
Гость выключил запись.
— НАСА заявило, что в тот вечер доктор Харпер плохо себя
чувствовал. — Он выразительно помолчал. — А мне почему-то кажется, что доктор
Харпер просто лгал.
— Лгал?
Секстон внимательно взглянул на собеседника, не в силах
понять, зачем доктору Харперу потребовалось лгать о программном обеспечении.
Однако самому сенатору приходилось в своей жизни немало врать, и он умел с
легкостью распознавать лжеца. Он должен был признать, что доктор Харпер
выглядел подозрительно.
— Вы не понимаете? — снова заговорил гость. — Маленькое
объявление Криса Харпера, которое вы только что слышали, самое важное во всей
истории НАСА. — Он снова помолчал. — Ведь именно эта настройка оборудования
позволила НАСА обнаружить метеорит.
Секстон изо всех сил напряг мозги. Руководитель проекта
лгал?
— Но если Харпер лгал и программное обеспечение спутника не
работает как надо, каким же образом НАСА удалось сделать открытие?
Старик лишь улыбнулся:
— Очень даже просто.
