– Разве господин барон был женат? – спросил Кнаге.
– Нет, конечно!
– Но за кого тогда вышла замуж прекрасная саксонка?
– За его отца… да… – баронов племянник понял, что запутался, и замолчал.
Кнаге смотрел на него исподлобья.
На картине есть некое место, где зарыт клад. Точнее, место, откуда нужно двигаться сверху вниз, а потом – возможно, отсчитав нужное количество шагов, – слева направо. И, похоже, это – «приап», место для коего на картине фон Нейланд указал собственным пальцем!
Клад был бы весьма, весьма кстати…
Курляндия, наши дни
Местность вокруг Снепеле была ухоженной, крестьяне позаботились о красивых указателях на дорогах, ведущих к хуторам. Дома, видные с дороги, были опрятные, одноэтажные, с высокими крышами. Рядом с иным современным коттеджем стоял каменный амбар, старше него лет на двести.
– А теперь вроде бы направо, – сказал Полищук. – Айвар как-то так выразился, что по одну сторону дороги дома, а по другую – заброшенный комплекс. Вот, наверное, эти дома…
– А вон там, за деревьями, что-то такое, бетонное, – подсказала Тоня.
Повернули, по большаку добрались до мертвого комплекса.
– И всю Европу бы сливочным маслом снабжали, и на Австралию бы хватило, если бы все это уцелело, – глядя на бетонные развалины, проворчал Хинценберг. – Как это русские говорят? Назло бабушке уши отморожу?
– Теперь нужно понять, с какой стороны холмик, где была мельница, и вычислить местоположение каменного дурака…
– Вы полагаете, он до сих пор там торчит? – осведомился антиквар.
– Вряд ли. Еще при советской власти убрали.
– Раньше. Подумайте сами – поставил его какой-то местный чудак, вообразивший себя древним римлянином. Чудак этот помер еще в семнадцатом веке – а наследникам такое страшилище зачем? Наследники – господа добропорядочные, послали людей, чтобы выкопать каменному дураку могилку и спрятать его там на веки вечные.
– В том случае, если каменный дурак вообще был, – вмешалась Тоня. – Нарисовать серую скульптуру можно в любом пейзаже – даже просто скопировать ее с другой картины.
– Тоже вариант, – согласился антиквар. – Но нам от того не легче. Итак, попытаемся найти место, куда художник поместил «приапа»…
– Вы приехали сюда искать клад? – удивился Полищук.
– Ну да, вас же интересует только то, что связано с убийством и с убийцей. А в моем возрасте, деточка… – на сей раз Хинценберг обратился так к следователю, – поиски клада и поиски убийцы не так любопытны, как поиски истины.
– Вы собираетесь искать истину в старом коровнике?
– Она может найтись и в менее подходящем месте.
Тоня видела, что Хинценберг для Полищука – чуть ли не выживший из ума старик. Но не это удивляло ее – а то, что антиквар нацепил маску престарелого чудака… или он носил маску в салоне «Вольдемар», притворяясь бизнесменом и хитроумно торгуясь за каждый лат?..
Не в силах разгадать эту загадку, она помалкивала, а Полищук и Хинценберг рассуждали, где могут быть искомые холмики. Их было по меньшей мере два – один чуть поближе, другой чуть подальше. На каждом стояло по двухэтажному дому современной постройки. А «приап» теоретически находился на полпути между тем местом, где сидел с мольбертом Курляндский Аноним, и холмом с мельницей, торчавшей неподалеку от пустого холмика, где потом нашли «святые мощи» и построили дом.
– Дальше мы не проедем, – решил Полищук. – А если проедем – то так застрянем – придется тягач вызывать.
– Да ради бога! – Хинценберг даже обрадовался, что можно выйти из машины.
С фотографической сумкой он забрался на кучу камней и озирался в поисках, как он сказал, любопытного ракурса. Полищук же пошел к бетонной стенке, которая оказалась торцом того самого коровника.
– Пейзаж после ядерной войны, – сказал Хинценберг, нацеливаясь объективом на спину Полищука. – Единственный уцелевший ищет братьев по разуму. Снимок я сделаю черно-белым, ради полнейшей безысходности.
Пока антиквар прилаживался в поисках самой что ни на есть загробной безысходности кадра, следователь скрылся, но ненадолго.
Появившись из-за угла, он прижал палец к губам и сделал жест «все сюда».
Оказалось, он нашел целый лагерь, но чей – неизвестно.
В сотне шагов от коровника стоял на полянке джип, но стоял так, что номеров не разглядеть. Рядом был натянут желтый тент, под тентом стояли раскладной столик и три табурета. Хозяева явно бродили где-то поблизости.
– Это не машина Виркавса? – спросил Тоню Полищук.
– Для меня все джипы на одно лицо, – отрубила она.
Полищук отошел подальше и достал мобильник.
– Своим звонит, – догадался Хинценберг. – Знаешь что, деточка? Иди-ка ты в машину и сиди там на всякий случай. Мало ли что? Так чтобы не пришлось искать тебя по всей волости.
– И вы тоже, господин Хинценберг.
– И я тоже. Только сделаю пару гениальных кадров.
Антиквар усыпил Тонину бдительность – она уже пошла к машине, но вовремя обернулась. Хинценберг лез на стену коровника.
– Господи! – воскликнула по-русски Тоня и поспешила к антиквару.
– Я должен рухнуть в твои объятия, деточка? – недовольно осведомился он. – Полезай сюда, кое-что увидишь…
По бетонным обломкам и камням Тоня кое-как добралась до края стены. Крыши коровник лишился уже давно, остались одни стропила Сверху антиквар и его эксперт видели любопытные маневры. Двое мужчин, причем один из них – с лопатой, наблюдали на третьим, который медленно, словно считая каждый шаг, шел по скошенному лугу в сторону коровника. Вдруг он остановился, позвал их жестом, они подошли и принялись толковать, причем бурно, явно обвиняя друг дружку в неких смертных грехах. Но расслышать их никак не удавалось.
– Смотри внимательно. Нет там того красавчика с фотографии? – спросил Хинценберг.
– Нет, того – нет…
– Если ты скажешь, что существует еще одна копия картины с «приапом» и что они ищут клад, сверяясь с той копией, я тебе все равно не поверю…
Полищук меж тем, связавшись с коллегами, которые нашли в протоколах допросов модель угнанного у Виркавса джипа, крался к машине, чтобы убедиться, точно ли это она.
– Но Лива видела джип с лопатой в багажнике, хозяин которого не был Гунаром…
– Боже мой, чем я занимаюсь…
Те трое пошли прочь от коровника – туда, где в траве стояла высокая спортивная сумка. Они достали из сумки какие-то бумаги, немного поспорили над ними и пошли прочь, но не к своему лагерю, а в совсем другую сторону.
– Если они тоже ищут, где стоял «приап», то и у них есть картина с мельницей на заднем плане, – задумчиво произнесла Тоня. – Господин Хинценберг, я должна проверить одну вещь. Где вы оставили фотографии?
