– Ну да, вот что означали эти буквы! Теоретически рассуждая, эти парни уже давно должны были найти клад, если у них ключ к «приапу»… Что же они нарыли ям, как кроты?
– Вот и я хотел бы знать, – проворчал Полищук. – Как же теперь с вами быть? Похоже, мне эту рухлядь придется завтра оттащить в ближайший автосервис. Как же вас доставить в Ригу?
– Давайте начнем с Кулдиги, – предложил антиквар. – Пусть нас туда отвезут, а там мы переночуем в гостинице. Ведь ваши коллеги смогут это организовать?
– Мама… – прошептала Тоня. – Я должна позвонить маме! И Сашке!..
– В гостиницу вас устроят, только… – Полищук замялся. – Ну, финансовый вопрос…
Тоня победно улыбнулась – ей нравилось, что этот крикливый матерщинник наконец смутился.
– Вы полагаете, что мне кулдигская гостиница не по карману, господин Полищук? – тоном английского лорда спросил антиквар. – Там есть, надеюсь, номера-люкс? В которых подают тапочки и халаты?
– Понятия не имею. Наверное. Черт, какой узелок завязался… Если они удрали, значит, у них рыло в пуху. Но убивать человека, в сущности, среди бела дня, когда это можно было сделать ночью, а труп спрятать в лесу? Нет, не понимаю…
– Может быть, он наконец нашел правильное место? – спросил Хинценберг. – И они, чтобы с ним не делиться, сразу убрали его? А закопать хотели в той самой яме, откуда вытащат клад?
– Они? Мне кажется, это скорее Гунча. Сперва он привез дружков и приставил их к раскопкам. Сам следил за ними. А когда увидел, что победа близка… Да! Тогда он решил уничтожить их поодиночке! – воскликнул Полищук.
– Значит, это его куртка? – спросил Хинценберг.
– Выходит, да.
– А зачем он забрал у покойника эту ксерокопию? На случай, что если труп найдут посторонние, так чтобы не догадались, что тот бедняга искал клад? В чем смысл? И он же понимал – оставшиеся двое скорее отыщут тело, чем полиция. Ведь покойник, мир его праху, пошел копать за холм, когда его вдруг осенило. Те два остались за столом, а он взял ксерокопию, взял лопату и ушел. Нетрудно было догадаться, что через полчаса они начнут его звать и искать.
– Не сходится, – согласился Полищук. – Значит, это был не Гунча?
– Зачем Гунче убивать своих дружков? Я имел в виду – зачем это делать таким дурацким образом? Я бы, например, пришел к ним ужинать с бутылкой и напоил снотворным, остальное – дело техники, – безмятежно сообщил антиквар.
– Вы страшный человек, господин Хинценберг, – невольно усмехнулся следователь.
– Как всякий мужчина в годах, обреченный проводить вечера в кругу семьи, я вынужден смотреть телевизор, господин Полищук. Он развращает. Давайте лучше подумаем, как отсюда выбираться. Деточка!
– Да, господин Хинценберг?
Тоне нравилось, как антиквар своими вопросами загоняет следователя в тупичок. Она бы охотно еще послушала, но Хинценберг был прав – следовало позаботиться о ночлеге.
– Господин Полищук, когда вытащите машину – поищите там мой мобильник, пожалуйста, – очень вежливо сказала Тоня. – Когда мы влетели в канаву, он выскочил из руки и теперь валяется на полу. Мне бы не хотелось, чтобы вы на него наступили.
– Будет сделано, – ответил Полищук. – Придется патрульным сделать две ходки – сперва отвезти вас в Кулдигу, а потом вернуться и вытащить меня… Вот черт, какая непруха… на что государственный бензин переводим?..
В гостинице Тоня с Хинценбергом оказались в втором часу ночи. Им отвели номер с двумя кроватями – ничего более подходящего не нашлось.
– Надеюсь, моей репутации ничто не угрожает, – сказал Хинценберг. – Страшно вообразить, что подумают мои внуки, если узнают… А Сергея мне жалко. Дело какое-то несуразное. Послушай, деточка… ты будешь смеяться, но я страшно хочу есть! После той жареной рыбы во рту ничего не было, а в мои годы надо регулярно питаться.
– Я тоже, – призналась Тоня, – но ведь сейчас тут все закрыто. Это не Рига.
– А сходим-ка к дежурной, или как она тут называется. Не может быть, чтобы в Кулдиге все закрывалось в восемь вечера. В конце концов, мы не нищие, охотно заплатим хоть пять латов за бутерброд с колбасой…
– Господин Хинценберг! У нас же есть пирожки со шпигом! И термос с кофе!
– Где? Где эти сокровища?
– В машине… То есть в моей сумке, а сумка в багажнике…
– Звоним Сергею!
– Среди ночи?
– Деточка, ты еще не знаешь, что такое ночь… Ночь – это, это… когда уже утро… Да… – судя по мечтательному голосу, антиквар вспомнил молодость.
Он позвонил Полищуку и узнал, что патрульная машина тащит в Кулдигу на буксире «хонду-цивик» и может дотащить до гостиницы. Полищук обещал занести сумку и действительно появился в «Метрополе» – но лучше бы не появлялся. Думпис додумался предложить ему выпить, и следователь, удрученный неудачами, не отказался.
– Получайте, – сказал он.
– Можем предложить остывший кофе, – ответил антиквар. – И вашу долю пирожков.
Тоня, уже успевшая вынуть из сумки футляр с нужными очками, метнула в работодателя огненный взор. Взор означал: видеть не желаю этого алкоголика!
– Пришлось вызвать «скорую», чтобы забрали жмурика в морг, – сообщил, садясь, Полищук. – Труповозка у них по ночам, видите ли, не работает! А мне – оставлять его там до утра? А народ набежит? А там вместо головы – узбекский плов, мозги мелкой россыпью… тьфу… да вы же видели… казалось бы, ну что можно сделать обычной лопатой?..
Тоне чуть дурно не сделалось. Она поняла, почему антиквар и Полищук не хотели пускать ее за холм. Но благодарности к следователю в душе не прибавилось.
– Понятия не имею, как его будут опознавать, – продолжал Полищук. – Документов, естественно, никаких, только пачка сигарет. Ну, дактилоскописты прогонят через базы данных… А если он нигде не засветился? Одежда, обувь – самые банальные…
– Наверное, нужно узнать, не пропадал ли вокруг Вилгальского озера мужчина… сколько ему лет? – деловито спросил антиквар.
– Это я уже себе записал. Тоня, налейте кофе, – не попросил, а потребовал Полищук. – Я понимаю, что нужно сесть и сложить головы… так мой полковник по-латышски говорит… буйны головы сложить…
– Это не одно и то же, – сухо сказала Тоня.
– Русский полковник выразился бы – сдвинуть лбы, – помог Хинценберг, открывая термос. – Деточка, принеси-ка из ванной стаканы. Там все остыло, но жевать сухие пирожки – выше моих старческих сил.
– Завтра будем искать этих беглецов. Господин Хинценберг, вы тоже следили за ними…
– Наблюдал, господин Полищук, наблюдал.
– Вы видели троих. Точно – троих?
– Да. Одного парня лет тридцати, одного постарше, бородатого, я думаю, под сорок, одного – за пятьдесят… Сергей?
