Артигас пожимает плечами.
— Это наиболее громкий теракт, совершенный анархистом в вашей стране. Что вам сейчас известно о местонахождении Нурепа?
— Для этого мы и пришли к вам, граф. По моим сведениям, он работал у вас.
— Да, действительно, я вспоминаю, что в штате моих сотрудников был человек под этим именем. Но он работал давно и недолго, и его усилия не привели ни к каким результатам.
— Тогда почему вы ищете его? — Вопрос просто сорвался с моих губ. И тут до меня дошло: поэтому они и разыскивали его.
Маллио говорит:
— Он не сказал, что ищет его.
— Давайте не будем гоняться за кошками в темноте, — говорит Жюль гневным голосом. Он явно теряет терпение. — Нам нужен Нуреп, вам нужен Нуреп. Я не знаю, почему вы преследуете его, но зная, что для вас важнее всего, можно предположить: вопрос в деньгах. Мадемуазель Браун не ищет выгоды, а добивается справедливости.
Маллио хочет что-то сказать, но Артигас поднимает руку, не давая ему открыть рта, и обращается к Жюлю:
— Мне обидно и больно слышать выпады от человека, которым я восхищаюсь. Вы можете не верить, но ваши захватывающие романы вдохновляли меня на занятие моим бизнесом.
— Я считаю оскорбительным слышать, что мои произведения подвигли вас заниматься столь отвратительным бизнесом. В таком случае я с радостью брошу перо и начну выращивать салат латук. — Жюль резко поворачивается и выходит из офиса.
Я вежливо улыбаюсь собеседникам.
— Думаю, он прав. — И я иду вслед за Жюлем.
— Он свинья и будет гореть в аду за свои преступления, — говорит Жюль.
Маллио выходит из офиса сразу же за нами — мрачный и зловещий. Стальной шар на конце его руки выглядит устрашающе. Жюль поворачивается к нему, держа трость обеими руками, словно собирается выхватить из нее клинок.
Между ними неожиданно всей своей массой возникает Оскар.
Маллио от удивления застывает на месте.
— Послушайте, не могли бы вы помочь мне? — спрашивает растерянный ирландец. Он держит в руках круглый стальной шар величиной с футбольный мяч. — Я повернул ручку на этой штуковине, и она начала тикать.
Маллио смотрит на предмет.
— Боже мой, это морская мина. Вы запустили часовой механизм!
— Не может быть! — Оскар тут же сует ее в руки Маллио. — Сделайте что-нибудь.
Мы все выбегаем из павильона, а Маллио стоит в полной растерянности, не зная, что делать.
Оказавшись на улице, я с восхищением смотрю на Оскара. Если я не ошибаюсь, он вовсе не дурак, каким кажется.
— Ценю ваше своевременное появление. — Жюль искренне похлопывает Оскара по плечу.
— Своевременное? — Здоровяк пожимает плечами. — Чистое совпадение, уверяю вас.
Никто из нас не верит ему.
— Будем надеяться, что они обезвредят морскую мину, — говорю я.
Оскар ухмыляется.
— Для беспокойства нет оснований, милая девушка. Консультант у стенда сказал мне, что экспонаты демонстрируются без зарядов.
Позади нас раздается взрыв, и мы оборачиваемся. Над павильоном взрываются фейерверки. Мы начинаем безудержно смеяться.
Мы расстаемся с Оскаром у Йенского моста. Жюль идет со стоическим выражением лица, но я почти уверена, что он думает, как хорошо было бы вогнать кол Артигасу в сердце.
— Вы заметили, какие у графа зубы? — спрашиваю я, чтобы завести разговор. — Вместо резцов, как у всех людей, у него во рту клыки. Я слышала, что дрессировщик улыбается злым собакам.
— Я приношу свои извинения.
— За что?
— Я не мог сдержать свой гнев на этого человека, и в итоге мы так ничего и не добились.
— Может быть, вы расскажете мне, почему так невзлюбили его? — негромко произношу я. Кажется, Жюль слышал мой вопрос, но решил не отвечать, и некоторое время мы продолжаем идти молча.
Перейдя мост, мы останавливаемся. Небо прояснилось, светит полная луна. Влюбленные прогуливаются по набережной под романтические звуки скрипки, доносящиеся из кафе. Я ловлю себя на том, что мне хочется, чтобы Жюль пригласил меня к себе в отель.
— Не хотите ли вы пойти ко мне в отель и выпить чего-нибудь?
Несколько мгновений я просто смотрю на него, не веря своим ушам и желая сказать «да».
— Да, хочу, но не пойду.
Не говоря ни слова, он заключает меня в свои объятия, целует, потом резко поворачивается и уходит. Я готова сорваться с места и бежать за ним, но тут передо мной возникает мерзкая физиономия глупой женской морали и дает мне пощечину. Однако должна признаться, что есть другая причина, по которой я не могу идти к нему в отель. Я уже договорилась о тайной встрече с Оскаром.
Дай Бог, чтобы она стоила того.
53
Я погружена в мысли о своих чувствах к Жюлю, когда появляется Оскар.
— Дорогая Нелли, надеюсь, я не заставил себя долго ждать. Меня, к сожалению, задержал друг, которого я давно не видел.
Оскар не ждет от меня ответа — просто говорит и говорит, идя рядом со мной через Пассаж, по переулкам и лестницам, к бульвару Рошешуар. Как только он умудряется дышать? Он в хорошем настроении — смеется, шутит.
— Я договорился о встрече в кафе с Андре, другом Жан Жака. — Он на секунду замолкает, словно отдает ему дань уважения, и продолжает: — Кафе в нескольких минутах ходьбы, на бульваре Клиши напротив цирка. Называется «Таверн дю Бань», «Каторга». Сегодня утром я послан телеграмму Андре с просьбой встретиться с нами.
— Вы в самом деле думаете, он способен помочь?
— Конечно, дорогая, стал бы я договариваться о встрече?
— Хорошо, но почему вы думаете, что он поможет нам?
— Потому что, — Оскар выдерживает драматическую паузу, — он был последний, кто виделся с Жаном Жаком, до того как…
— Ах вот как…
Некоторое время мы идем в тягостном молчании.
— Оскар, я понимаю, как вам тяжело. Поверьте, я искренне ценю вашу помощь.
— Хорошо, хорошо, дорогая. Только бы поймать эту гадину.
— Значит, Андре и Жан Жак были… близки?
— Упаси Боже! Жан Жак, этот ангел во плоти, не мог опуститься до такого. Андре был его другом. Даже если он питал к Жану Жаку нежные чувства, они были мимолетны. Я заслонял от него сердце Жана Жака.
— Хм…
Оскар искоса смотрит на меня.
— Название таверны, куда мы идем, переводится как «Таверна труда»?
— Не совсем так. Имеется в виду тяжелый труд, каторжный.
— Зачем же давать кафе такое непривлекательное название?
