Самое странное заключалось в том, что во власти Помпея и Красса и даже какого-нибудь претора было приказать мне свернуть расследование или подготовить фальшивый отчет. И разумеется, они были вовсе не прочь это сделать. Но что же их остановило? Этому я нахожу лишь одно объяснение. Последние годы вогнали нашу империю в такой политический хаос, что нынешние правители сочли необходимым придерживаться конституционных форм и любой ценой избегать всяких проявлений тирании.
Впрочем, это вовсе не означало, что они не могли опуститься до закулисных интриг и помешать моей работе. В конце концов, они могли прибегнуть к услугам наемных убийц, что тоже не следовало сбрасывать со счетов. И если их что-то и заставляло воздержаться от подобных крайних мер, то только авторитет нашего рода. Во всяком случае, я был в этом убежден. И та и другая партия искала расположения Метеллов, ибо наши предки издавна зарекомендовали себя умеренным и трезвым подходом к управлению государством. Нам всегда была чужда приверженность к крайностям, свойственная какой бы то ни было партии. Благодаря нашему здравомыслию мы завоевали завидную репутацию как у аристократов, так и у людей незнатного происхождения, так что откровенные нападки на кого-то из Метеллов были равносильны политическому самоубийству.
Впрочем, подобные рассуждения не слишком меня успокаивали. Наши политики, как я уже упоминал, подчас проявляли исключительное безрассудство, и глубина их порочности была так велика, что невозможно было представить, на какую крайность она могла их толкнуть. Так или иначе, но все, кто мог меня направить на верный путь в данном расследовании, уже были мертвы.
Правда, один человек, возможно, мог мне помочь. Я вспомнил, что купец Заббай говорил мне о пиратском посреднике в Остии — портовом городке, расположенном милях в пятнадцати от Рима, до которого можно было добраться по реке или по Остийской дороге. Я не знал, обладал ли человек, заменивший в этом качестве Парамеда, какими-нибудь полезными для меня сведениями или нет, но решил попытаться это выяснить. Словом, я без промедления отправился в Остию.
Вернувшись домой, я достал шкатулку с деньгами, которых, как всегда, было кот наплакал, и наполнил ими свой маленький кошелек. Потом прихватил шерстяной дорожный плащ — точно такой я носил, когда служил в Испании, — сказал Катону, чтобы он не ждал меня раньше вечера будущего дня, и вышел на улицу.
У меня было весьма смутное представление об Остии, поэтому я понял, что без проводника мне не обойтись. И даже знал, кто лучше других мог справиться с этой ролью. Словом, я первым делом направился к Макрону.
— Деций Цецилий! — воскликнул он, явно удивленный моим появлением. — Честно говоря, никак тебя не ждал. Сожалею, но пока что нет никаких вестей насчет управляющего имением в Байе. Но я обязательно все выясню. Это вопрос от силы двух-трех дней, не больше.
— Хорошо. Но сегодня меня к тебе привел несколько иной повод. Я должен ехать в Остию прямо сейчас. И поскольку я хочу навестить людей не вполне официального ремесла, то мне понадобится для этой цели проводник. Одолжи мне до завтрашнего вечера своего парня. Я имею в виду Милона.
— Да, конечно, — согласился Макрон и велел своему рабу привести к нам Милона.
— Не поможешь ли мне еще в одном дельце? Я хочу связаться с посредником, который представляет интересы пиратов в Остии. Не знаешь ли, часом, как его зовут и где его можно найти?
Макрон покачал головой:
— Моя территория не выходит за пределы городских стен. Может, Милон тебе что-нибудь подскажет. — Его глаза внезапно округлились, будто он увидел нечто неожиданное. — Что с твоей шеей?
— С моей шеей?
— Да. Такое впечатление, что ты пытался повеситься. Неужто дела так плохи?
Я безотчетно коснулся рукой горла, но ничего особенного на нем не нащупал, хотя догадывался, что Макрон имел в виду отметину вроде той, что опоясывала шею Сергия Павла.
— А, это… Мне преподали несколько уроков весьма своеобразного применения тетивы лука. Последнее время в Риме оно стало входить в моду.
— Как же, слыхал об этом. Ты, верно, имеешь в виду Сергия Павла? Будь проклято это азиатское отродье! Город буквально кишит ими. Мало того что они притащили с собой своих отвратительных богов и верования, так еще решили пустить в ход шнурки-удавки, будто римская сталь для них недостаточно хороша.
— Это еще одно знамение времени, — согласился я.
Когда пришел Милон, я объяснил ему, что от него требуется.
— Сможешь ему помочь? — спросил Макрон.
— Конечно. Мы поймаем какую-нибудь баржу, идущую порожняком вниз по реке. И прибудем на место еще до полуночи. А того, кто тебе нужен, зовут Гасдрубалом. Он финикиец из Тира. У него была лавка у дока Венеры.
— Хорошо. Пошли, — сказал я.
Попрощавшись с Макроном, мы направились в речной порт, который находился в нескольких минутах ходьбы от его дома. Шелковый шарф, который мне подарил Заббай, я обычно заправлял под тунику. Теперь же во избежание ненужных вопросов я его завязал по-солдатски — узлом на горле. Пока мы шли к реке, по дороге нам попадалось много людей, которые окликали Милона и махали ему руками, и он, улыбаясь, тоже махал им в ответ.
— Как я погляжу, за такой короткий срок ты стал в городе весьма популярной личностью, — заметил я.
— Видишь ли, Макрон приказал мне заняться подготовкой к выборам. Велел заручиться большинством голосов.
— Но до выборов еще уйма времени, — удивился я. — Слишком рано начинать суетиться.
— Вот и Макрон так считает. А я сказал ему, что рано никогда не бывает. Он мыслит как старомодный человек. Большинство из них так рассуждает. Но выборы — это никакая тебе не гражданская служба. И не культовый календарь, в котором все расписано. Указано, в какие дни следует работать, а в какие отдыхать или совершать жертвоприношения. Я же говорю, что о делах следует заботиться ежедневно на протяжении всего года. За время, которое я прожил в Риме, я провернул вдвое больше дел, чем десять людей Макрона вместе взятые.
— Будь осторожен с Макроном, — предупредил его я. — Таким, как он, могут не понравиться парни, которые слишком быстро идут в гору.
Когда мы проходили мимо моего дома, я увидел возле него трех мужчин. Потом один из них заметил меня, и вся компания повернула в нашу сторону. Приблизившись к нам, они перегородили узкую улочку.
— Вот так удача! — воскликнул Публий Клавдий, который остановился впереди остальных. — Мы заходили к тебе домой, и твой раб сказал, что ты уехал из города.
— Я как раз направляюсь к реке. Хочу взять лодку, — пояснил я.
Публий явился ко мне в обществе двух исполосованных шрамами громил, в которых без труда угадывались ветераны арены. Вероятно, они были вооружены до зубов: их туники заметно оттопыривались.
— Это деловой визит?
— Не совсем, — ответил тот. — Хочу дать тебе один совет, Деций. Тот самый, который наш консул Помпей в силу своей излишней вежливости не смог выразить достаточно внятно. Кончай совать свой нос в дела небезызвестного тебе покойного грека. Честно признайся в своем отчете, что тебе не удалось отыскать его убийцу и того, кто поджег склад.
