— Зато ты единственный в своем роде, Великий Рудольфо, — перебила Магдалена канатоходца. — Плебс приходит, чтобы увидеть тебя. А не только чтобы поглазеть на женщину трех футов росту!
— Нет, ты этого не понимаешь, — покачал головой Рудольфо. — Мы, бродячие артисты, живем разнообразием, тем, что представляем публике другой мир, который простирается за горизонт собственной жизни. Одному, каким бы зрелищным и необычным ни было его искусство, это не под силу. Но чем многообразнее и оригинальнее мы выступаем, тем с большей готовностью народ дает себя обдурить. Циркачи — это настоящие соблазнители…
— Ну и что же ты придумал для меня? — разволновалась Магдалена.
— Ты будешь выступать в команде. Будешь изображать женщину, которую заживо похоронили, и она семь дней пролежала под землей.
Магдалена опешила.
— Но меня никогда не хоронили заживо. Это был бы обман, Великий Рудольфо!
— Разве все мы, артисты, не обманщики? — лукаво ухмыльнулся канатоходец. — Мы дурачим людей, показывая то, чего не существует на самом деле. Королева карликов — никакая не королева, а жалкое низкорослое создание. Великан из Равенны — вовсе не великан от рождения, он вытянулся вследствие несчастного случая. И то, что он перебрал в росте, он не добрал в уме. Жонглер бросает в воздух одновременно пять мячей и ловит их, при этом морочит всем голову, что он чародей, хотя на самом деле это не магия, а только тренировка и еще раз тренировка.
— А ты, Великий Рудольфо? Когда ты восходишь на самые высокие башни — это тоже обман?
— Да, и ничего другого.
— Не понимаю.
— Тебе это и не надо, — отрезал канатоходец. — Я просто хочу сказать, что не надо терзаться сомнениями и угрызениями совести. Наверняка ты слышала о жене плотника, которая в прошлом году семь дней пролежала в гробу под землей, потому что ее сочли мертвой. Лишь на восьмой день могильщики услышали ее стук. Когда гроб выкопали и открыли, ее лицо было пепельно-серым и она лишилась всех волос. Они были рассыпаны в гробу. Но она была жива. Случай этот привлек к себе всеобщее внимание, в том числе во Франции и Нидерландах. Даже Папа Римский заинтересовался им.
Магдалена провела рукой по своей голове. О Господи, она забыла надеть свой чепчик, который до сих пор избавлял ее от ненужных объяснений. Она застыдилась и предпочла бы провалиться сквозь землю.
— Теперь ты наверняка ждешь объяснений, куда делись мои роскошные волосы, — нерешительно промямлила она.
— Да где ж им быть, — самодовольно улыбнулся Рудольфо. — Разумеется, в каком-нибудь монастыре.
— И ты не хочешь узнать, почему и отчего?
— А, ерунда! Это твое личное дело, ты не обязана отчитываться.
Ох, непросто было разгадать этого Рудольфо, еще сложнее увидеть его насквозь. Похоже, он все умел, все знал и всего хотел. Даже невозможного. Его требование выставить себя напоказ как заживо погребенную, с лысым черепом, наверное, еще и в саване, показалось ей абсолютно неприемлемым. Хотя Магдалена и подозревала, что возражать ему бесполезно, она все же спросила:
— А если я не исполню твое желание? Если откажусь выступать живым трупом?
Рудольфо удивленно поднял брови, округлив их в дуги, и невозмутимо ответил:
— Тогда в нашей труппе будет один лишний едок.
Магдалена поняла, что он имел в виду. Конечно, ей было ясно, что Великий Рудольфо не позволит торговаться с собой.
— Дай мне день на раздумья, — произнесла она наконец.
— Хоть два. Но потом ты должна принять решение. — Не с казав больше ни слова, он открыл дверь вагончика и недвусмысленным жестом выпроводил ее наружу.
Даже в темноте, рассеять которую было не под силу скрытой за облаками луне, Магдалена ощущала прикованные к себе взгляды артистов. Хотя различить отдельные лица было невозможно, она чувствовала, с какой завистью смотрят на нее знахарь, жонглер, рыночный зазывала, великан и гадалка, и слышала их хихиканье. Теперь было ясно, почему Великий Рудольфо, которому сопутствовала слава сердцееда и дамского угодника, взял Магдалену в труппу.
Отыскав во мраке под тентом Мельхиора, Магдалена, не раздеваясь, легла рядом. Шепотом она рассказала ему, что пережила в вагончике канатоходца и какую участь уготовил ей Рудольфо. А потом побожилась, что ни за что на свете не исполнит его требований. Даже если он прогонит ее.
Мельхиор, не найдя в планируемом одурачивании ничего плохого и унизительного, горячо заверил в этом Магдалену. Подумав, он даже предположил, что Рудольфо больше заинтересован в ней самой, а не в ее трюке. Может, и вовсе канатоходец использовал его, Мельхиора, услуги в качестве предлога, чтобы подобраться поближе к Магдалене.
Тут Магдалена бурно запротестовала. Рудольфо скорее вел себя по отношению к ней высокомерно и уж точно не двусмысленно. Хотя у нее не было опыта в любовных аферах, но она бы догадалась о его намерении. Ее наголо обритый череп едва ли мог бы разбудить интерес мужчины. Нет, она считает Рудольфо прожженным и довольно бесцеремонным бродячим актером, который ни перед чем не остановится. А от возражения Мельхиора, что Рудольфо — величайший канатоходец Божьей милостью, Магдалена отмахнулась, заметив, что, вероятно, и за этим кроется всего лишь большое надувательство.
На этом оба заснули.
Глава 4
Следующее утро было благосклоннее к ним. Согревающие лучи солнечными зайчиками проникали через тент и будили спящих артистов. Магдалена, в прошлом привыкшая к раннему подъему, натянула на голову свой чепчик и стряхнула с платья росу, образовавшуюся в ночной прохладе.
Отправившись в лес по срочной нужде, Магдалена наткнулась на гадалку Ксеранту, неожиданно вынырнувшую из подлеска. На голове у той, как всегда, красовалась золотая диадема. Уперев руки в бока, женщина грозно встала на пути девушки.
— Ах ты, облезлая кошка! — в ярости набросилась она на Магдалену. — Не по зубам тебе Великий Рудольфо! Так что руки прочь от него!
Обвинение было таким неожиданным, что Магдалена в первый момент не могла вымолвить и слова. Наконец она взяла в толк, чего хотела от нее Ксеранта.
— Не бойся, — самоуверенно парировала она, — я не возьму то, что принадлежит тебе. Только подозреваю, что Великому Рудольфо от тебя ничего не надо, ни мизинчика. — Магдалена была поражена, как это она набралась смелости высказать в лицо гадалке все, что она о ней думает.
Такой отпор взбесил Ксеранту. Она сделала шаг вперед, скрестила руки на огромной, обвисшей груди и остановилась в угрожающей позе.
— У меня за спиной хоть и побольше годков, зато есть еще полосы на голове! — При этом она попыталась сорвать чепчик с головы Магдалены.
Та отбила нападение и, размахнувшись, залепила Ксеранте пощечину. Такой наглости гадалка никак не ожидала. Доли секунды она решала, защищаться ей и дать сдачи или все же отступить. Но, увидев, что Магдалена приближается к ней, растопырив пальцы и плотно сжав губы, она предпочла ретироваться. На безопасном расстоянии гадалка обернулась и крикнула:
