Тем временем вся труппа сгрудилась вокруг мертвого Рудольфо. Куенрат, великан из Равенны, всхлипывал, как малое дитя, Ядвига, польская женщина-змея, рыдала в голос. Знахарь Мегистос словно одеревенел и стоял, как корявый дуб, устремив задумчивый взгляд к небу, как будто размышляя, как помочь мертвому канатоходцу. Королева карликов бегала, приплясывая, вокруг них, рвала на себе волосы и время от времени вскрикивала: «Боже, что с нами будет!» Жонглер Бенжамино, всегда бывший воплощением радости, даже в минуты глубокого траура, скривил лицо в необъяснимой ухмылке. Единственный, на кого, похоже, ситуация не повлияла, был зазывала Форхенборн. Сдержанно, почти хладнокровно, он твердым голосом пригрозил разогнать ротозеев палкой, если они немедленно не разойдутся.
Угроза подействовала. Толпа постепенно поредела, и проповедники отпущения грехов читали свои проповеди на почти безлюдной площади.
Мегистос взял на себя заботу о Магдалене и отвел ее в фургончик Рудольфо. Там он дал ей две ложки какой-то таинственной эссенции, которая заставила ее на время забыть о своем горе и погрузила в глубокий сон.
Когда она проснулась, была ночь. По небу плыли низкие облака, между которыми иногда появлялась красноватомерцающая луна.
Магдалене было невмоготу находиться в жилище Рудольфо. Тихонько, чтобы никого не разбудить, она прокралась к тому месту на площади, где испустил дух канатоходец. Лужа крови, в которой лежал Рудольфо, врезалась в ее память, но ей не удалось отыскать ничего, что бы напоминало о страшном событии.
В смятении, сомневаясь, в своем ли она рассудке, Магдалена вернулась в фургон Рудольфо. В окошке была видна узкая полоска света. Она не помнила, зажигала ли свет в фургоне.
Чтобы не производить шума, Магдалена оставила дверь незапертой. Поколебавшись, не разбудить ли ей великана Куенрата, она все же решила, что по рассеянности могла забыть погасить свет, и смело распахнула дверь.
То, что предстало ее глазам, лишило Магдалену дара речи. На стуле канатоходца сидела Ксеранта и цинично скалила зубы. Она явно наслаждалась произведенным эффектом.
— Кажется, ты меня не ждала? — съязвила гадалка.
— Нет, — ответила Магдалена тонким голоском и покачала головой, поначалу робко, потом сильнее, будто пытаясь прогнать наваждение. — Ты что же, значит, не умерла? — выдавила она в замешательстве.
Ксеранта разразилась демоническим хохотом, заставившим Магдалену поплотнее закрыть за собой дверь, из страха, что шум может привлечь артистов, и те обвинят ее в сговоре с гадалкой.
— А обугленный труп с диадемой, который мы похоронили на берегу Майна? — растерянно пробормотала Магдалена.
Чтобы подольше насладиться замешательством Магдалены, Ксеранта тянула с ответом и сверлила соперницу глазами.
— Мельхиор? — пронизала вдруг догадка Магдалену.
Широко раскрытыми от ужаса глазами она наблюдала, как непрошеная гостья извлекла из-за корсажа своего платья длинный, узкий, как тростник, сверкающий кинжал и поднесла к своим глазам.
— Он хотел меня убить, — с ненавистью прошипела она.
Магдалена отпрянула.
— Мельхиор хотел тебя убить? С чего бы это? Мне казалось, что он, наоборот, глаз на тебя положил.
— Вот еще! Он меня всего лишь использовал, чтобы заставить тебя ревновать, но, как мы обе знаем, промахнулся. Мельхиор был по уши влюблен в тебя, а ты не придумала ничего лучшего, чем броситься на шею Рудольфо. Тогда я решила тебя отравить. Я подумала, что уж если я не могу обладать Рудольфо, так пусть он и тебе не достанется. Когда мой план провалился, Мельхиор меня бешено возненавидел. Как-то ночью меня разбудили подозрительные звуки. Едкий дым заволок мой вагончик. Я ни минуты не сомневалась, что Мельхиор поджег мое жилище и намеревается меня убить. Мне сразу стало ясно, что он забаррикадировал мою дверь. Но чего он не мог знать, так это того, что в днище моей повозки был квадратный люк, два на два локтя, чтобы опорожнять ночной горшок. Я вылезла через него и увидела поодаль Мельхиора. Осторожно подкралась к нему и вонзила вот этот кинжал ему между лопаток, прямо в сердце. — Ксеранта как безумная замахала оружием перед лицом Магдалены.
Магдалену охватил смертельный ужас.
— Парень беззвучно, — продолжала Ксеранта, — осел на землю. Тут мне пришла в голову мысль затащить его труп в вагончик. Надо было торопиться, потому что огонь поднимался все выше и пожар могли обнаружить с минуты на минуту. Пока я из последних сил затаскивала мертвого Мельхиора в вагончик, меня осенило нацепить ему на лоб мою диадему, чтобы вы все подумали, что это я сгорела. И, похоже, мой план сработал.
Ледяное безразличие, с которым Ксеранта описывала, как она убивала Мельхиора, вселило ужас в Магдалену. Она напрасно пыталась скрыть от гадалки свои трясущиеся руки, а когда та вдруг поднесла нож к ее горлу, Магдалена застыла, не в силах сопротивляться.
В ее голове проносились лихорадочные мысли: «Как избавиться от этой сумасшедшей? Какие цели она преследует? Почему призналась в убийстве Мельхиора? Может, и Рудольфо на ее совести? Ведь она же сказала: “Уж если я не могу обладать Рудольфо, так пусть он и тебе не достанется!”»
Хотя вопрос вертелся у нее на языке, Магдалена не осмелилась задать его. Ксеранта все сильнее прижимала острие кинжала к ее горлу. Магдалена почувствовала, как из ранки по ее шее побежала тонкая струйка теплой крови. От жуткого страха все мысли улетучились из ее головы.
Откуда-то издалека до нее вдруг донесся знакомый голос, подкрепленный энергичным стуком в дверь:
— Магдалена!
Ксеранта, ни на йоту не сдвинувшая кинжал с ее шеи, сделала Магдалене знак ответить.
— Да, — нерешительно откликнулась та.
— Это Кирхнер, секретарь его курфюрстшеской милости, мне надо срочно с вами поговорить!
Магдалена посмотрела на Ксеранту, спрашивая, как ей себя вести.
Ксеранта кивнула, что Магдалена расценила как согласие мучительницы исполнить желание секретаря.
Гадалка убрала кинжал с ее горла, и Магдалена почувствовала невероятное облегчение, словно ей вновь подарили жизнь.
— Что вы хотите в такой ранний час? — крикнула она через закрытую дверь. — Ведь еще ночь, я сплю!
— Я знаю, — донесся ответ Кирхнера. — Оденьтесь, я жду!
Магдалена поняла, что Ксеранта попала в ловушку, и это придало ей смелости. Она проворно надела другое платье и только вознамерилась покинуть вагончик, как Ксеранта встала у нее на пути и схватила за руки.
— Не вздумай выдать меня! — прошипела она. — Рано или поздно ты об этом пожалеешь!
Молча кивнув, Магдалена повернула ключ в замке. Затем выскользнула наружу и заперла за собой дверь.
Кирхнер ждал ее, сидя неподалеку на штабеле досок, из которых возничие обычно сооружали сцену для представления. Рядом с ним стоял фонарь, распространявший вокруг неверный свет.
