— И какое вам дело до этого чертова сейфа? Он принадлежал Арнольфо Карраччи, слуге дома Фазолино.
Бродка повысил голос:
— Отношения в доме Фазолино нам достаточно хорошо известны. Речь идет о том, что вы противозаконно присвоили себе содержимое сейфа!
— Противозаконно? Не смешите меня! Я заплатил за него десять миллионов лир!
— Что?.
— Да! Я заплатил Бальдассаре Корнаро, племяннику Арнольфо, который за это дал мне ключ и обещание, что я найду в сейфе кое-какой материал против Фазолино. — Кайзерлинг поднялся и вышел из комнаты.
У Бродки словно пелена с глаз спала.
— Какой же негодяй этот Бальдассаро! — воскликнул он, поворачиваясь к Жюльетт. — Ты что-то подобное ожидала от него?
Кайзерлинг вернулся, держа в руке ключ, великолепную копию, хотя на нем и не было выгравировано номера оригинала.
— Я надеялся найти что-либо, компрометирующее Фазолино — по крайней мере так утверждал Бальдассаре. Я хотел насолить этому Фазолино за то, что он многократно недоплачивал мне. В результате меня обманул Бальдассаре. Похоже, на мошенника я не тяну.
— Каким образом вас обманул Бальдассаре? — спросила Жюльетт. — Что же было в сейфе?
Кайзерлинг скривился, словно мысль об этом причиняла ему физическую боль.
— Я надеялся на компрометирующие фотографии, квитанции или договоры, которых было бы достаточно для того, чтобы обвинить Фазолино. Вместо этого в сейфе был пакет с… — Он покачал головой. — Вы ни за что не угадаете.
— Микрокассеты.
— Откуда вы знаете? — изумленно спросил Кайзерлинг.
— Очень просто, — ответил Бродка, — от Арнольфо Карраччи. Он продал нам материал еще при жизни.
— Карраччи?
— Карраччи. К сожалению, его сердце не выдержало волнения. Деньги получил его племянник Бальдассаро.
— Вы можете это доказать?
Бродка и Жюльетт переглянулись. Не говоря ни слова, Жюльетт поднялась и вышла к портье, который ждал их снаружи. Увидев Марко, Кайзерлинг воскликнул:
— Ну хорошо, хорошо! Вы победили.
Теперь пришла очередь Бродки успокаивать Кайзерлинга.
— Я ведь даже не упрекаю вас. Мошенником оказался Бальдассаре Корнаро. Марко подтвердит, что мы тоже заплатили Бальдассаро и за это получили ключ. В отличие от вас, оригинал.
Марко утвердительно кивнул. Затем старик уставился на Кайзерлинга. Лицо его помрачнело, уголки рта подрагивали. Было видно, как в нем закипает ярость.
— Этого я от вас, синьор, не ожидал, — сказал он после паузы. — Вы бесстыдно воспользовались чувствами человека, который только что похоронил своего старейшего друга. Я вам поверил, когда вы сказали, что являетесь другом Арнольфо Карраччи. Vergogna! Тьфу на вас!
Еще немного, и Марко плюнул бы прямо на пол. Вальтер Кайзерлинг выглядел подавленным.
— Я не хотел, правда же, не хотел, — пробормотал он. — Так получилось. Злясь на Фазолино, я ухватился за возможность отомстить ему.
— И что? — спросил Бродка. — Вы станете мстить Фазолино?
Кайзерлинг отмахнулся.
— Кассеты, которые находились в сейфе, фактически ничего не стоят. Так мне и надо.
— Не стоят? — Жюльетт вскочила. Она уже не могла скрывать своего волнения. — Вы лжете!
— Я тоже ожидал от них большего, можете мне поверить. Но на кассетах — всего лишь записи телефонных разговоров между Фазолино и людьми, которых я не знаю. К тому же их содержание абсолютно невозможно понять, так как они говорят загадками, часто используют вымышленные имена и понятия, цитируют строчки из Библии, которые, вероятно, имеют для них какое-то значение. Иногда при этом возникает некий Асмодей. Он раздает самые невероятные указания. Я охотно отдам вам пленки. Боюсь только, что вы, как и я, не сумеете ими воспользоваться.
Кайзерлинг поднялся, оставив гостей в недоумении. Жюльетт беспомощно поглядела на Бродку.
— Думаешь, Арнольфо Карраччи хотел обмануть нас?
Этот вопрос явно не понравился Марко, который до этого молча прислушивался к разговору.
— За Арнольфо я готов отдать руку на отсечение!
— Нет, — ответил Бродка, — этого я себе не могу представить. Арнольфо знал очень много. Вспомни нашу встречу на Кампо Санто Тевтонико, Жюльетт. Это место было выбрано не случайно. После всего, что мы только что слышали, я вполне допускаю, что у Арнольфо был с собой еще один ключ, но в голове.
— Ты имеешь в виду, что он хотел сообщить нам, как нужно трактовать имена, чтобы что-то понять?
— Именно это.
— В таком случае у меня возникает вопрос, почему бы Фазолино и его сообщникам не говорить четко и ясно? И зачем Фазолино во время всех своих разговоров включал автоответчик на запись?
Бродка пожал плечами.
— Арнольфо говорил, что это причуда Фазолино, ничего более. А что касается шифра, то ответ очень прост: сообщения, которые может слышать каждый, не нужно зашифровывать.
Жюльетт сдула волосы со лба, что свидетельствовало о сильном волнении.
— То есть Фазолино работает на некую тайную организацию, — подытожила она.
Бродка рассмеялся деланным смехом.
— А ты сомневалась?
Тем временем вернулся Кайзерлинг с пакетом, в котором находились микрокассеты, и положил его на стол. Не говоря ни слова, он взял одну из кассет и вставил ее в автоответчик, стоявший в сторонке на столике.
— Бельфегор, — проквакал незнакомый голос, — сегодня встречи не будет — Лука 2:26 — перенесено на завтра — Бельфегор.
Кайзерлинг отмотал ленту назад и включил снова. Голос звучал холодно, почти неестественно, и у всех присутствующих при его звуке по спине побежали мурашки.
— Кто-нибудь из вас знает этот голос? Или Луки 2:26? — спросил Кайзерлинг, снова отматывая кассету назад и включая в третий раз.
— Этого голоса я никогда не слышал, — заверил его Марко, старый портье, которого пробрало больше всех. — И место в Библии мне незнакомо. Может быть, кто-то из вас?
Бродка покачал головой. Жюльетт тоже.
Кайзерлинг дал послушать еще несколько записей, которые были не менее странными. Один раз Жюльетт показалось, что она узнала голос Фазолино, но Кайзерлинг был уверен, что она ошиблась.
— Вот видите, — сказал Кайзерлинг, обращаясь к гостям. — Вы тоже не знаете, что с этим делать, равно как и я.
— И что теперь? — нетерпеливо произнесла Жюльетт.
— Вы говорили, — напомнил Бродка, обращаясь к Кайзерлингу, — что передадите нам кассеты.
— Да. Забирайте, — ответил тот, делая широкий жест рукой. — Я при всем желании не смог найти ничего порочащего Фазолино.
