— Мистер Мильтон! Мистер Мильтон!
— В чем дело, Смирения? — Ее голос он к тому времени хорошо запомнил.
— Несусветный блуд и мерзость. Вот в чем. — От волнения она перепутала библейские выражения. — Чума и гладомор!
— Вы слишком взбудоражены. Пожалуйста, успокойтесь.
— Могу ли я быть спокойна в пучине бедствий, дражайший сэр? Миссис Венн тронута заразой.
— Что-что? Какой именно? — Он отступил назад, поскольку всегда трясся над своим здоровьем.
— Я видела у нее ядовитую книгу.
— Довольно дурачиться, Смирения. Говорите яснее.
— Я видела, как миссис Венн лелеет у себя на груди папистскую книгу молитв. Католический молитвенник, вот что.
— Ах так? Вы уверены? — Она кивнула. — Вы кивнули?
— Да.
— Неужели миссис Венн настолько бесстыдна?
— Она всегда была бесстыдной, сэр. С самого того дня, когда явилась сюда с молодым муженьком.
— Выходит, она вовлечена в блуд идолопоклонства. — Несколько секунд он размышлял, а Смирения не сводила с него напряженного взгляда. — Позовите сюда троих стражников. Если это окажется правдой, нам предстоит труд во имя Господа.
Через час он и стражники были готовы. Выяснилось, что Джон Венн работает в отдаленном поле, и в ответ на нетерпеливый стук Мильтона дверь открыла Сара Венн. При виде его, стоящего на пороге, она была поражена и, не говоря ни слова, впустила посетителей в дом. Смирения Тилли не без удовольствия заметила, что она дрожит.
— Ну, миссис Венн, — начал Мильтон, — я слышал, вы пригрели в своей утробе папу римского.
— Сэр?
— Я слышал, у вас имеется некая страхолюдная книжонка. Блудодейственный том, происходящий из Рима. Это верно? — Она молчала, но в ее устремленном на Смирению Тилли взгляде читалась то ли просьба о помощи, то ли вопрос; богомолка тряхнула головой и ухмыльнулась. — Обыщите дом, — распорядился Мильтон, обращаясь к стражникам. — Смердящую язву не скроешь. — Вскоре молитвенник нашли: он был спрятан в тайнике на печке, где помещались еще и четки. Последние положили Мильтону в ладонь. — Что это за шутовские погремушки, миссис?
— Думайте что хотите, сэр, но такова моя вера.
Она, как будто, собиралась что-то добавить, но Мильтон ее оборвал.
— Ваша вера ничем не лучше ломаного гроша. Дайте мне эту книгу. — Один из стражников сунул книгу Мильтону в руки, и тот, ощупывая пальцами страницы, продолжил свою речь. — Католика редко встретишь в тех местах, где не пахнет деньгами и драгоценностями. Миссис Венн, что привело вас в наше поселение?
— Я приехала со своим мужем.
— Ага. Я нашел отпечаток алой буквы. — Его пальцы блуждали по входной песни, открывающей мессу. — Эта книга переполнена кощунственными словесами! — Он швырнул ее на пол. — В эти бумажки только рыбу заворачивать!
Пренебрежительное обращение Мильтона с молитвенником и четками заставило миссис Венн вознегодовать.
— Это вера моих отцов. Она дана свыше. Шестнадцать столетий она оставалась истинной…
— Не смейте учить меня истории, миссис. Я знаю ее как свои пять пальцев. — Он продолжал перекатывать в ладони четки. — Супруг участвует в ваших обрядах? — Она колебалась, и Мильтон уловил ее неуверенность. — Стало быть, и он мог уподобиться треснувшим кимвалам?
— Он из братьев, сэр. Он не католик.
— Тем постыдней и ужасней его грех — вскормить змею на своей груди.
Миссис Венн вытерпела уже достаточно оскорблений.
— Сами вы змея, мистер Мильтон, со всеми вашими слепыми указами и распоряжениями.
— Послушайте ее! Слышали вы эти возмутительные дерзости? — Смирения Тилли испустила стон. — Похоже, ваше великолепие, вы окончательно отбросили всякий стыд. Она хотя бы покраснела?
— Как же, мистер Мильтон. — Смирения ела глазами бледное, перекошенное лицо миссис Венн. — Она скорее лопнет.
— Ну что ж, так или иначе мы еще узнаем цвет ее крови. Хватайте ее. — Мильтон стоял неподвижно. — Миссис Сара Венн, в нарушение всех местных законов и порядков вы исповедовали ложную языческую веру и поклонялись идолам. А теперь уведите ее.
Суд состоялся через три дня в доме собраний. Супруг Сары Венн с заплаканными глазами сидел в первом ряду и, слушая обвинение, трясся от страха. Она молчала, пока мистер Мильтон не вопросил громовым голосом:
— Исповедуете ли вы католическую веру?
— Да, исповедую. Это святая вера.
— Как она приукрашивает и возвеличивает свой порок! — Семь братьев были избраны в качестве судей; их отделяла от прочих веревка, привязанная к двум столбам. Сейчас они начали гневно роптать.
Не обращая на них внимания, миссис Венн продолжила:
— Это исконная вера нашей дорогой родины.
Мильтон рассмеялся.
— Стало быть, вы едины с друидами. Вопрошаете дубы и мирты. Ну все, довольно болтовни. Известно вам, миссис Венн, что вы сейчас возгласили? Вы вострубили в трубу и зажгли огненный крест, что может означать начало бесконечной гражданской войны. Этого терпеть нельзя. — Она качнула головой, но промолчала. — Ни одно сообщество добрых протестантов не может допустить вас в свои ряды. Вам это понятно? Вы враг общества, миссис Венн, чумной бубон на теле государства. Желаете что - нибудь добавить?
Она сделала отрицательный жест, и божьи избранники возмущенно закричали.
— Отречетесь ли вы от своей папистской веры?
— Нет. — Она смотрела на мужа, который сидел и плакал.
— Значит, вы не отступитесь от лжеучения?
— Нет, сэр.
Мильтон обернулся к семи братьям, готовым высказать свой вердикт.
— Как вы ее находите?
— Нечистой, — объявил Уильям «Аллилуйя» Дикин. — Она запятнана виной.
— Все согласны?
Они подняли правые руки и только тут сообразили, что Мильтон их не видит.
— Все за, — крикнул Джоб «Бунтарь Божий».
Мильтон подошел к ним и спросил спокойно:
— Желаете ли вы, чтобы я определил кару и провозгласил соответствующий указ?
Судьи странным образом взволновались, и Храним Коттон в ответ прошептал:
— Такова наша смиренная просьба, сэр.
Мильтону помогли вернуться на возвышение, и он обратился к Саре Венн.
— Что ж, миссис, за преступлением должно следовать наказание — это правильно и разумно. Посему, — он усмехнулся, — посему я приказываю, чтобы вас публично высекли восковыми свечами. Вас выдворят из вашего жилища, а последнее сожгут, не оставив камня на камне, чтобы ни одна нечистая птица не свила в нем больше гнезда. Далее вас изгонят из нашего поселения. Священный город не построишь, не выметая наружу сор. Желаете что-нибудь сказать?
