Шесть минут.
У нас тут что-то типа треугольника. Мне нужен Тайлер.
Тайлеру нужна Марла. Марле нужен я. Мне не нужна Марла, а Тайлер больше не
нуждается в моем обществе. Тут речь не о любви, как о пристрастии. Тут речь о
собственности, как о владении.
Без Марлы Тайлер остался бы ни с чем.
Пять минут.
Может, мы станем легендой, может, не станем. Хотя нет, я
скажу, погодите.
Где и кем был бы Иисус, если бы никто не написал евангелия?
Четыре минуты.
Языком отпихиваю ствол пистолета за щеку и говорю: «Ты
хочешь стать легендой, Тайлер, дружище, — так я сделаю тебя легендой. Я
был неподалеку с самого начала».
Я помню все.
Три минуты.
Глава 2
Большие руки Боба были сомкнуты в объятья, удерживавшие
меня, и я оказался зажат в темноте между нынешними потными титьками Боба,
висячими, огромных размеров, — наверное, такие же громадные мы
представляем себе у самого Бога. Вокруг подвал церкви, он полон народу, каждый
вечер мы встречаемся: это Арт, это Пол, это Боб. Здоровенные плечи Боба
наводили меня на мысль о линии горизонта. Густые светлые волосы Боба были похожи
на результат применения крема для укладки, надпись на котором гласит
«скульпторный мусс», — очень густые и светлые, и очень ровно расчесаны.
Его руки обвили меня, его ладонь прижимает мою голову к его
нынешним титькам, выросшим из бочкообразной груди.
— Все будет хорошо, — говорит Боб. — Теперь
ты поплачь.
От колен до макушки я ощущаю химические реакции внутри Боба,
переваривающие пищу и перегоняющие кислород.
— Может, они поторопились со всем этим, — говорит
Боб. — Может быть, это просто семинома. При семиноме у тебя почти
стопроцентный шанс выжить, — плечи Боба поднимаются в протяжном вздохе,
потом падают рывками, падают, падают под судорожные всхлипы. Поднимаются со
вздохом. Падают, падают, падают.
Я хожу сюда каждую неделю уже два года, и каждую неделю Боб
заключает меня в объятия, и я плачу.
— Поплачь, — говорит Боб, и вздыхает, и всхлип,
всхлип, всхлипывает. — Давай, поплачь.
Большое влажное лицо укладывается на моей макушке, и я
теряюсь где-то внутри. Это тот момент, когда я плачу. Это то, что надо — плакать
в окутывающей тебя темноте, замкнувшись внутри кого-то другого, когда видишь,
что все, чего ты когда-либо сможешь добиться, в итоге окажется грудой хлама.
Все, чем ты когда-либо гордился, будет выброшено прочь.
И я теряюсь где-то внутри.
Это что-то вроде того, как если бы я проспал неделю кряду.
Вот как я повстречал Марлу Сингер.
Боб плачет, потому что шесть месяцев назад ему удалили
яички. Потом гормональная терапия. Из-за избытка тестостерона у Боба выросли
титьки. Когда уровень тестостерона поднимается слишком высоко, организм
вырабатывает эстроген, чтобы достичь баланса.
Я плачу в этот момент, потому что прямо сейчас жизнь
превращается в ничто, даже не совсем в ничто — в забвение.
Слишком много эстрогена — и у тебя вырастет сучье вымя.
Плакать легко, когда осознаешь, что все, кого ты любишь,
рано или поздно отвергнут тебя, — или же умрут. На достаточно большом
отрезке времени вероятность выживания для каждого близка к нулю.
Боб любит меня, потому что думает, что мне тоже удалили
яички.
В Епископальной Церкви Святой Троицы, в подвале, среди
клетчатых диванов из магазина недорогой мебели, — где-то двадцать мужчин и
только одна женщина, все парами, прильнули друг к другу, большая часть рыдает.
Некоторые наклонились вперед, прижались ухо к уху, как борцы в захвате. Мужчина
в паре с единственной женщиной пристроил локти ей на плечи, — оба локтя с
обеих сторон ее головы, ее голова между его рук, и его плачущее лицо уткнулось
ей в шею. Лицо женщины повернуто вбок, рукой она подносит ко рту сигарету.
Я подсматриваю сквозь подмышку Большого Боба.
— Вся моя жизнь, — плачет Боб. — Зачем все,
что я делаю — я не знаю.
Единственная женщина здесь, в «Останемся мужчинами вместе»,
в группе психологической поддержки для больных раком яичек, — и эта
женщина курит сигарету под бременем чужого горя, и ее глаза встречаются с
моими.
Симулянтка.
Симулянтка.
Симулянтка.
Короткие матово-черные волосы, большие глаза, — как у
персонажей японских мультфильмов; вся сливочно-худая, с болезненным оттенком
кожи, в своем платье с орнаментом из темных роз, эта женщина объявлялась также
в моей группе поддержки больных туберкулезом по вечерам в пятницу. Она была за
моим круглым столом больных меланомой по вечерам в среду. Под вечер по
понедельникам она была в моей рэп-группе поддержки для больных лейкемией
«Стойко верящие». Пробор по центру ее прически — просвет белой кожи головы, как
изогнутая молния.
Все эти группы поддержки, которые находишь — названия их
звучат причудливо и торжественно. Моя группа кровяных паразитов по вечерам во вторник
называется — «Свобода и чистота».
Группа по мозговым паразитам, в которую я хожу, называется
«Высшее и предначертанное».
И днем в воскресенье, в «Останемся мужчинами вместе», в
подвале Епископальной Церкви Святой Троицы, эта женщина снова здесь.
И что еще хуже — я не могу плакать, когда она пялится.
Это, наверное, было мое любимое занятие — плакать в объятьях
Большого Боба, без тени надежды. Любой из нас постоянно так вкалывает. Это
единственное место, где мне когда-либо удавалось полностью расслабиться и
успокоиться.
Это — мой отпуск.
Я пошел в свою первую группу психологической поддержки два
года назад, после очередного визита к моему врачу с жалобой на бессонницу.
Я не спал три недели. Три недели без сна — и все вокруг
становится призрачным и бестелесным. Мой врач сказал: «Бессонница — это всего
лишь симптом. Симптом чего-то большего. Найдите, что в самом деле не так.
Прислушайтесь к своему телу».
Я просто хотел уснуть. Мне хотелось маленьких голубых
200-миллиграмовых капсул амитала натрия. Мне хотелось голубых пулевидных капсул
туинала, красного как помада секонала.
Доктор посоветовал мне попить валерианки и побольше
двигаться. Сказал, в итоге я смогу уснуть.
Мое лицо помято, синяки от недосыпания, превратилось во
что-то вроде ссохшегося фрукта. Меня можно было даже принять за мертвого.
Мой врач сказал, что если мне хочется увидеть настоящие
человеческие страдания, мне стоит прокатиться в Первую Методистскую вечером в
четверг. Увидеть, что такое мозговые паразиты. Увидеть, что такое
дегенеративные болезни кости. Органические дисфункции мозга. Увидеть сборище
больных раком.
