Вот так ты закончишь, если у тебя не будет медицинской
страховки.
В лучшие времена, в прошлом, множество веселых ребят хотело
завести детей, — а теперь дети больны, матери умирают, а отцы уже умерли;
и, сидя в блевотном больничном запахе мочи и уксуса, пока медсестра опрашивала
каждую из матерей, — сколько та уже болеет, и какой вес она потеряла, и
есть ли у ее ребенка живые родственники или опекуны, — Марла решила — нет.
Если Марле и суждено умереть — она не хочет знать об этом.
Марла свернула за угол клиники к городской прачечной и
стащила все джинсы из сушилок, потом пошла к скупщику, который взял их по
пятнадцать баксов за пару. Потом Марла купила себе несколько пар по-настоящему
хороших чулок, — таких, которые не побегут.
— Даже те, хорошие, которые не побегут, — говорит
Марла. — Все равно кошлатятся.
Марла ходила в группы психологической поддержки вплоть с
того момента, когда выяснилось, что это легче, чем быть чьим-то
человеком-подтирашкой. У всех что-то не так. И на какое-то время ее сердце
будто бы успокоилось.
Марла начинала работать в похоронной конторе, разрабатывала
планы похорон. Иногда из демонстрационного зала принадлежностей к ней заходили
толстенные мужчины, — но чаще толстенные женщины, — с кремационной
урной размером с чашечку для яйца в руках, — и Марла сидела за столом в
фойе со связанными в узел темными волосами, в кошлатящихся чулках и с
судьбоносным узелком в груди, и произносила:
— Мадам, не льстите себе. В эту штучку не поместится
даже ваша сожженная голова. Вернитесь и принесите урну размером с шар для
боулинга.
Сердце Марлы выглядело как мое лицо. Хлам и отбросы всего
мира. Использованная человекоподтирашка, которую никто даже не потрудится
отправить в переработку.
Между клиникой и группами поддержки, рассказала Марла, она
встретила множество людей, которые были уже мертвы. Все эти люди были мертвы и
по ту сторону, и звонили по телефону среди ночи. Марла могла пойти в бар и
услышать, как бармен упоминает ее имя; а когда она отвечала на звонок — на
линии никого не было.
В то время она думала, что достигла крайней черты.
— Когда тебе двадцать четыре, — говорит
Марла. — Ты и вообразить не можешь, как действительно низко можно пасть,
но я быстро все схватывала.
Когда Марла впервые наполняла кремационную урну, она не
надела лицевую маску, потом продула нос, и среди всего прочего в нем оказалась
черная грязь из праха Мистера Какого-то-там.
В доме на Пэйпер-Стрит, если ты снял трубку после первого
звонка — а линия свободна, это значит, что кто-то пытается добраться до Марлы.
Такое происходит чаще, чем можно подумать.
В доме на Пэйпер-Стрит раздался звонок от полицейского
детектива, который звонил по поводу взрыва в моем кондоминиуме, а Тайлер стоял
около моего плеча лицом ко мне и шептал мне в ухо, — к другому уху я в это
время поднес трубку, — и детектив спросил, не знаю ли я кого-то, имеющего
доступ к кустарной взрывчатке.
— Бедствие — естественная часть моей эволюции, —
прошептал Тайлер. — Сквозь трагедию и растворение.
Я сказал детективу, что моя квартира взорвалась из-за
холодильника.
— Я рву связи с властью вещей и имущества, —
прошептал Тайлер. — Потому что, только уничтожив себя, я смогу раскрыть
высшие силы своего духа.
«От динамита», — сказал детектив, — «Остались
примеси, — следы аммония щавелевокислого и перхлорида калия, — это
говорит о том, что он был изготовлен кустарно; к тому же задвижка в дверном замке
была расшатана».
Я сказал, что в ту ночь был в Вашингтоне, округ Колумбия.
Детектив объяснил по телефону, что кто-то впрыснул струю
фреона в задвижку, а потом, орудуя стамеской, расшатал цилиндр. Так преступники
воруют мотоциклы из гаражей.
— Освободитель, уничтожающий мое имущество, —
сказал Тайлер. — Борется за спасение моего духа. Учитель, убирающий с
моего пути все привязанности, освобождает меня.
Детектив сказал, что тот, кто установил кустарную бомбу,
должно быть, открыл газ и задул фитилек плиты за много дней до того, как имел
место взрыв. Газ послужил лишь детонатором. Нужно много дней, чтобы газ,
заполнив кондоминиум, достиг компрессора у основания холодильника, и чтобы
электромотор компрессора задействовал взрывчатку.
— Скажи ему, — прошептал Тайлер, — Что это
сделал ты. Ты сам все взорвал. Он хочет это услышать.
Я отвечаю детективу — «Нет, я не оставлял газ открытым перед
тем, как уехать. Мне нравилась моя жизнь. Мне нравилась каждая планочка моей
мебели».
Это была вся моя жизнь. Все вещи: лампы, стулья,
ковры, — были мной самим. Посуда в шкафах была мной. Домашние растения
были мной. Телевизор был мной. Взрыв уничтожил часть меня. Разве он не
понимает?
Детектив попросил не покидать город.
Глава 15
Мистер Его Честь, мистер главный заведующий местным отделом
национального объединенного профсоюза киномехаников и независимых
кинооператоров просто сидел молча.
Везде, под всем, среди всего того, что этот человек принимал
как данность, росло нечто ужасное.
Ничто не постоянно.
Все постепенно разрушается.
Я знаю это, поскольку это известно Тайлеру.
Три года Тайлер разрезал и склеивал ленты для серии
кинотеатров. Фильм транспортируется в шести-семи маленьких катушках,
упакованных в металлический кейс. Обязанностью Тайлера было склеивать ленту из
маленьких катушек в цельные пятифутовые катушки, которые используют
самопротяжные самоперематывающиеся проекторы. В течение трех лет, в семи
кинотеатрах, — минимум два экранных показа в каждом, — Тайлер работал
над сотнями отпечатков.
Это, конечно, плохо, но с появлением большего числа
самопротяжных самоперематывающихся проекторов профсоюз перестал нуждаться в
Тайлере. Мистеру главному заведующему пришлось вызвать Тайлера немного посидеть
в его кабинете.
Работа была скучной, а зарплата паршивой, поэтому заведующий
объединенным объединением независимых киномехаников и объединившихся
объединенных кинотеатров сказал, что отдел оказывает Тайлеру услугу тем, что
предлагает ему дипломатический уход.
«Не думайте об этом, как об увольнении. Считайте это
сокращением кадров».
«О, никаких проблем», — сказал Тайлер и ухмыльнулся.
Пока профсоюз будет присылать ему чеки к оплате — Тайлер будет держать рот на
замке.
Тайлер сказал:
— Считайте это ранним выходом на пенсию. С пенсионом.
Тайлер работал с сотнями отпечатков.
