Мы хотели огнем освободить мир от истории.
Мы ели завтрак в доме на Пэйпер-Стрит, и Тайлер
сказал, — «Представь, как ты сажаешь редиску и клубни картофеля на газоне
номер пятнадцать заброшенного поля для гольфа».
«Ты охотишься на лосей в пропитанных влагой лесах,
окружающих руины Рокфеллер-Центра, и собираешь моллюсков около скелета
Космической Иглы, наклонившейся под сорок пять градусов. Мы разрисуем
небоскребы огромными тотемными лицами и рожами гоблинов, и каждый вечер все,
что осталось от человечества, будет убегать в пустые зоопарки и закрываться в
клетках, в защиту от медведей, рысей и волков, которые будут расхаживать
снаружи, за прутьями решетки, и рассматривать нас оттуда».
— Переработка отходов и ограничения скорости —
дерьмо, — говорил Тайлер. — Это все равно, что бросать курить на
смертном одре.
Проект Разгром — это то, что должно спасти мир. Ледниковый
период в культуре. Искусственно вызванная темная эра. Проект Разгром заставит
человечество уйти в дрему или слабость, на время, нужное для выздоровления
Земли.
— Ты узаконишь анархию, — говорит Тайлер. — И
сам увидишь.
Как бойцовский клуб поступает с клерками и домашними
мальчиками, — так и Проект Разгром разобьет цивилизацию, и мы сможем
сделать из этого мира что-нибудь получше.
— Представь, — говорил Тайлер. — Крадешься за
лосем мимо разбитых витрин магазинов и вонючих лохмотьев истлевших прекрасных
платьев и смокингов на вешалках; на тебе одежда из шкур, одна на всю жизнь, и
ты карабкаешься по толстым лианам кудзу, увивающим Сирс-Тауэр. Как Джек на
бобовом стебле, ты забираешься выше влажного лесного свода, и воздух будет так
чист, что ты увидишь крошечные фигурки людей, молотящих кукурузу и
раскладывающих на просушку тонкие полоски мяса по пустой полосе заброшенного
восьмиполосного суперхайвея, горячего от августовского солнца, простирающегося
на тысячу миль.
«Такова цель Проекта Разгром», — сказал Тайлер, —
«Полное и бесповоротное разрушение цивилизации».
Что будет после Проекта Разгром — известно одному Тайлеру.
Второе правило — не задавать вопросов.
— Патронов не берите, — сказал Тайлер Штурмовому
Комитету. — И можете не переживать — да, вам действительно придется убить
кое-кого.
Поджог. Штурм. Подрыв и Дезинформация.
Никаких вопросов. Никаких вопросов. Никаких извинений и
никакой лжи.
Пятое правило Проекта Разгром — верить Тайлеру.
Тайлер хотел, чтобы я печатал и делал копии. Неделю назад
Тайлер шагами подсчитал размеры подвала в арендованном доме на Пэйпер-Стрит.
Получилось шестьдесят пять длин подошвы вдоль и сорок — поперек. Тайлер
напряженно думал. Потом спросил меня:
— Сколько будет шестью семь?
«Сорок два».
— А сорок два на три?
«Сто двадцать шесть».
Тайлер дал мне написанный от руки лист с заметками, сказал
отпечатать его и сделать семьдесят две копии.
«Зачем так много?»
— Потому что, — ответил Тайлер. — Столько
парней смогут спать в подвале, если мы разместим их в стандартных трехъярусных
армейских койках.
Я спросил — «А как же их вещи?»
Тайлер ответил:
— Они принесут не более того, что указано в
списке, — а это все должно поместиться под матрац.
Список, который мой босс обнаружил в копировальном автомате,
счетчик которого все еще стоял на семидесяти двух копиях; в списке значилось:
«Наличие требуемых вещей не гарантирует допуска к
подготовке, но ни одна кандидатура не будет рассмотрена, пока волонтер не
прибудет со следующими предметами и суммой наличных денег ровно в пятьсот
долларов, для оплаты личных похорон».
— Кремация тела несостоятельного гражданина стоит
минимум триста долларов, — рассказал мне Тайлер. — И цена постоянно
растет. Тело каждого, кто умрет, не имея хотя бы столько денег, направляется в
анатомический кабинет.
Эти деньги всегда должны храниться в ботинке проходящего
обучение, — тогда даже если его убьют, его смерть не будет висеть грузом
на Проекте Разгром.
Помимо этого, волонтер должен был прибыть со следующими
вещами:
Две черные рубашки.
Две пары черных брюк.
Глава 17
Мой босс приносит еще один листок бумаги к моему столу и
кладет его у моего локтя. Я перестал надевать галстуки совсем. На моем боссе
его васильковый галстук, — значит, сегодня четверг. Дверь офиса моего
босса теперь постоянно закрыта, и мы не обменялись более чем парой слов с того дня,
когда он нашел правила бойцовского клуба в копировальном автомате, а я, должно
быть, удачно намекнул ему, что мог бы выпустить ему кишки при помощи винтовки.
Я просто дурачился, как всегда.
Или же я мог бы позвонить в Бюро услуг при Отделе
транспортировки. Есть крепление переднего сиденья, не проходившее проверки на
столкновение перед запуском в производство.
Если знаешь где искать — повсюду в чуланах скелеты.
«Доброе утро», — говорю.
Он отвечает:
— Доброе утро.
У моего локтя лежит еще один важный секретный документ
«только-для-моего-ведома».
Одна пара тяжелых черных ботинок.
Две пары черных носков и две пары гладкого нижнего белья.
Одна тяжелая кожаная куртка.
Плюс вещи, которые должны быть в рюкзаке волонтера.
Одно белое полотенце.
Один стандартный армейский матрац.
Одна белая пластиковая миска.
Я за своим столом, рядом стоит босс, — я беру оригинал
списка и говорю ему, — «Спасибо». Мой босс возвращается в личный офис, а я
берусь за работу, раскладываю пасьянс на своем компьютере.
После работы отдаю Тайлеру копии, и дни идут. Я иду на
работу.
Прихожу домой.
Иду на работу.
Прихожу домой, а возле нашего парадного крыльца стоит
парень. Вытянулся у парадной двери, держит в бумажном пакете свою вторую черную
рубашку и брюки, и у его ног на ступеньке сложены последние три вещи из списка:
белое полотенце, стандартный армейский матрац и пластиковая миска. Мы с
Тайлером разглядываем парня из окна над лестницей, и Тайлер говорит мне
отослать парня.
— Он слишком молод, — заявляет Тайлер.
Парень у крыльца — это тот, с лицом мистера ангела, которое
я пытался уничтожить той ночью, когда Тайлер изобрел проект Разгром. Даже пусть
он с синяками под глазами и коротким светлым «ежиком», все равно видишь, что
его красивое нахмуренное лицо без единой морщины или шрама. Одень его в платье
и заставь улыбнуться — и он станет женщиной. Мистер ангел просто стоит лицом к
парадной двери, пристально смотрит на потрескавшееся дерево, руки вдоль боков,
на нем черные ботинки, черная рубашка, черные брюки.
