– Вы заметили что-нибудь подозрительное?
– Ни черта я не заметил. Сказать по правде, более скучной работы у меня давно уже не было.
Около пяти часов вечера бригада отделочников-декораторов стала собирать вещички. Брен наблюдал, как рабочие спускались по лестнице, нагруженные канистрами с красками и малярными кистями, которые они потом заперли вместе со своими комбинезонами в маленьком сарайчике-времянке у основания стены. Покончив с делами, трое из них закурили, но Келлер к ним не присоединился. Потом все погрузились в старенький, видавший виды «форд-капри». Келлер сел в машину последним, втиснувшись на заднее сиденье.
Брен проехал за ними с полмили до «Красного льва» – утилитарного паба на углу соседней улицы. Они вошли в заведение через дверь, у которой остановились, а он – через дверь с другой стороны улицы, и некоторое время наблюдал за ними сквозь частокол бутылок на стойке бара. Компания уселась за один столик, но со стороны могло показаться, что Келлер сидит от них отдельно, сам по себе. Пока они болтали и смеялись, он читал газету «Ивнинг стандард» – без особого, впрочем, интереса; возможно, только для того, чтобы не принимать участия в общей беседе. Все происходило так, как рассказывал Старлинг. Правда, Келлер пил не пиво, а фруктовый сок. Брен задался вопросом, зачем при таком раскладе этот человек утруждает себя хождением в паб вместе с товарищами по работе. Старлинг скорее всего по такому поводу сказал бы, что они нужны Келлеру в качестве успокаивающего фона – для создания иллюзии собственной нормальности и даже заурядности, а это немаловажно, если ты замышляешь заговор. С другой стороны, он вполне мог бы ходить с ними только для того, чтобы потом они подвезли его до дому.
После паба Брен проследовал за ними до той улицы, где, как сказал Уилкс, обитал Келлер. Как выяснилось, он снимал комнату в большом викторианском доме, где на панели передней двери красовалось не менее дюжины кнопок переговорных устройств, обеспечивавших связь с жильцами. Келлер выбрался с заднего сиденья «форда-капри» и направился к подъезду, более чем сдержанно кивнув на прощание своим приятелям. Как только он протянул руку к двери, она внезапно распахнулась и из дома вышла молодая женщина. Она резко остановилась в дверях, чтобы не налететь на Келлера, неожиданное появление которого, казалось, ее слегка напугало. Потом, присмотревшись и узнав его, она коротко ему улыбнулась; он же, чтобы дать ей пройти, сделал шаг в сторону, после чего, опустив голову, скрылся в подъезде. Брену этот маневр показался хорошо отработанным. Возможно, эти люди, жившие в одном доме, неоднократно встречались вот так у двери или на лестнице, но по взаимной молчаливой договоренности особого интереса по отношению друг к другу не проявляли.
Кэти несколько озадачило порученное ей задание. Когда Старлинг вместе с Бреном и Броком вышли из комнаты для допросов, Дот протянула ей листочек бумаги с адресом и номером телефона.
– Это адрес Питера Уайта, Кэти, – сказала она, как если бы Кэти только того и ждала. – Я сказала ему, что вы будете около пяти.
– Брок хочет, чтобы я занялась этим немедленно?
– Так, во всяком случае, он мне сказал. – Она стала собирать со стола бумаги Брока и свои записи.
– А вы с этим Уайтом знакомы?
– Видела несколько раз.
– Брок сказал, они с ним рассорились из-за какой-то ерунды. Вы что-нибудь об этом знаете?
– Лучше спросите об этом у самого Брока, – посоветовала Дот.
Кэти и не ожидала другого ответа от лояльной Дот.
– Жутковатый все-таки тип этот Сэмми Старлинг, вы не находите? – заметила Дот. – Напоминает большую фарфоровую куклу. Думаю, Питеру Уайту будет интересно узнать, как сейчас обстоят у него дела.
Кэти притормозила, увидев в переднем дворе садик, засаженный прекрасными цветущими розами, поскольку Дот предупредила ее об этом. Припарковавшись на противоположной стороне улицы, она пересекла ее и, войдя в ворота, направилась к человеку, склонившемуся над розовым кустом. Заметив ее, он распрямился и устремил в ее сторону оценивающий взгляд. Кэти поразил его костюм: мужчина был одет в крахмальную белую рубашку, темные брюки и сверкающие ботинки, так что можно было подумать, будто он только что вышел из какого-нибудь офиса. Другими словами, на пенсионера, уделяющего все свое свободное время возне с цветами в саду, он нисколько не походил.
– Старший инспектор Уайт?
Он едва заметно вздрогнул и мрачно посмотрел на гостью:
– Больше им не являюсь. Но все равно проходите.
Его волосы были коротко подстрижены, он носил аккуратные усики и имел здоровый цвет лица. В одной затянутой в резиновую перчатку руке он держал лупу, а в другой – садовый секатор и срезанные с розовых кустов побеги с листьями.
Уайт поймал взгляд Кэти и зловещим голосом произнес:
– А я, знаете ли, воюю… – И, немного помолчав, добавил: – Черная пятнистость напала. – Он указал на изуродованные болезнью листья. – Надо будет взглянуть на образцы под микроскопом. Полагаю, эта напасть пришла с юго-запада. Вон оттуда. – Он махнул рукой, не сводя глаз с лица Кэти. – Впрочем, я почти в этом не сомневаюсь, поскольку последние несколько дней ветер дул с той стороны. Там на углу живет один парень…
Кэти повернулась в указанном направлении и увидела в отдалении еще один сад с розовыми кустами.
– У него на участке полно всякой заразы, так как он не проводит обработку ядохимикатами.
– Похоже, дело серьезное, – осторожно сказала Кэти, не зная точно, как реагировать на подобное заявление. Лицо отставника сохраняло бесстрастное выражение. Казалось, он мысленно подвергал ее тестированию и оценивал результаты.
– Так и есть, – произнес хозяин дома, и она вдруг поняла, что он здорово чем-то рассержен. – Я ходил к нему, предлагал опрыскать его растения заодно со своими, но он возмутился. Сказал, чтобы я проваливал к такой-то матери.
Кэти отметила про себя, что последние слова он выделил интонацией, и задалась вопросом, уж не является ли эта фраза частью придуманного им теста.
– Вы можете в это поверить? Какого черта он выращивает розы, если не хочет о них заботиться?
Некоторое время он смотрел на нее в упор, потом повернулся на каблуках и направился в сторону кухонной двери, находившейся сбоку дома. Тщательно вытерев ноги о новенький половичок, он положил на поднос для посудной сушилки побеги розы, лупу и секатор, снял перчатки и принялся мыть под краном руки. Кухня выглядело безупречно, как и ее хозяин, – все здесь сверкало и находилось на своих местах.
Потом он провел гостью в столь же безукоризненно опрятную гостиную, окна которой выходили на задний двор, где, как и на переднем дворе, росли роскошные цветущие розовые кусты. Кэти невольно задалась вопросом, что он делает со всеми этими цветами.
Он заметил, куда устремлен ее взор, и авторитетным голосом, как если бы они обсуждали какой-то принципиальный деловой вопрос, сказал:
