– Миллион пятнадцать тысяч!
Почти одновременно с этими словами Старлинг выбросил вверх руку. Его лицо на экране монитора обрело воинственное выражение, подбородок выпятился. Когда на его предложение поступил ответ, он, ни на йоту не изменившись в лице, снова немедленно поднял свою карточку.
Однако его анонимный телефонный оппонент не торопился сдавать свои позиции и тоже не уставал набавлять. Торги, развиваясь в прежнем темпе: одно предложение – пять тысяч фунтов, – медленно подобрались к сумме миллион сто тысяч фунтов, превысили ее и через некоторое время достигли миллиона двухсот тысяч.
Когда Сэмми, продолжая борьбу, назвал сумму в миллион двести пятьдесят тысяч, один из сидевших в зале посетителей аукциона не выдержал и издал громкое восторженное восклицание. Конвей сделал паузу. Его удивленно приподнятая бровь и озадаченное выражение вызвали в зале общий смех, через нескольких секунд переросший в дикий хохот. Это, казалось, разрядило напряжение, достигшее невероятно высокого накала и сделавшееся почти непереносимым. Возможно, именно по этой причине что-то надломилось в душе у телефонного оппонента Старлинга; тот должен был хорошо слышать эти оглушительные звуки через спутник связи. Вздохнув, он неожиданно для телефонного оператора сказал, что с него достаточно. Потом, подождав, пока затих поднявшийся в этой связи шквал аплодисментов, он еще раз печально вздохнул и повесил трубку.
– Великолепное представление, – сказал Брок, наблюдавший по монитору за Старлингом, в этот момент поднявшимся с места, словно для того, чтобы хоть как-то ответить на аплодисменты и приветственные крики коллег. Выйдя в центральный проход, он некоторое время стоял там, позволяя аудитории созерцать свое лицо. На нем не отразилось ничего, что свидетельствовало бы о владевшем им возбуждении или ощущении триумфа. И это почти демонстративное равнодушие озадачивало тех, кто находился рядом с ним, и их аплодисменты постепенно затихли. Между тем Старлинг неторопливо зашагал по центральному проходу к двери. Брок взглянул на часы.
– Без двух минут три. Надо предупредить наших людей на улице. Нам нужны фотографии всех посетителей аукциона, покидающих зал между этим временем и четырьмя часами пополудни.
Через несколько минут Сэмми Старлинг возник в дверном проеме комнаты на втором этаже. Вблизи он казался более потрясенным всем происшедшим, нежели можно было подумать, наблюдая за ним по монитору. Взгляд у него стал потухший, а дыхание поверхностное и затрудненное. Зато парень из персонала «Кабота», сидевший рядом с ним во время торгов, наполнился энтузиазмом и непрестанно улыбался от радостного возбуждения. Два человека в униформе из службы безопасности «Кабота» вошли вслед за Старлингом в помещение и с благоговением положили на стоявший в центре комнаты стол прозрачную пластиковую упаковку с коричневым бумажным конвертом.
Старлинг бросил взгляд на маленький конверт.
– Странное испытываешь чувство, – сказал он, – когда видишь, что все, чем ты владел, ужалось вот до таких размеров. – Он посмотрел на Брока. – Эти люди совершенно меня обчистили. Они знали о моих финансовых возможностях не хуже моего бухгалтера.
В комнату вошел еще один человек с сосредоточенным выражением лица и пачкой документов в руках. Когда человек негромко кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание, Сэмми повернулся к нему и усталым голосом произнес:
– Надеюсь, вы не ждете от меня еще и чаевых?
Человек ответил ему смущенной улыбкой.
– Разумеется, нет, мистер Старлинг, – пробормотал он. – Общая сумма выплат внизу… вот взгляните…
Сэмми лишь пожал плечами.
– Нет проблем, старина, – сказал он, одарив сотрудника «Кабота» ослепительной белозубой улыбкой.
В комнату на втором этаже принесли свежесваренный кофе. К тому времени сотрудники «Кабота» уже ушли и в комнате установилась атмосфера напряженного ожидания. Пока Брок обсуждал с офицерами из департамента СО-10 возможные варианты развития событий, Кэти подсела к Старлингу и попыталась завязать с ним разговор.
– Как вы думаете, как ваша жена воспринимает происходящее? – спросила она, размешивая в своей чашке сахар.
Спросила и сразу же поняла, что этот вопрос ему не понравился.
– С ужасом, конечно. Если она вообще способна сейчас что-либо воспринимать, – негромко сказал он. – А у вас другое мнение? – Ни в его речи, ни в его повадке не осталось даже малейших следов эйфории от успешно завершенного дела – даже если они раньше и появлялись.
– Извините. Я это в том смысле, что мне хотелось бы знать, какой она по складу человек: спокойный или, наоборот, склонный паниковать в критической ситуации.
– О Господи… – Он потер ладонью свое широкое круглое лицо. – Нет, не сказал бы, что она относится к разряду спокойных и рассудительных людей. Уверен, от паники и страха она сейчас готова из собственной кожи выпрыгнуть… Особенно если учесть ее пребывание наедине с похитителями в течение пяти или шести дней.
– К сожалению, я ничего не знаю о ней за исключением того, что она очень красивая женщина.
– Да, она красивая… А кроме того, умная, гордая и своенравная. Это не говоря уже о бездне вкуса и прекрасно развитом воображении. Но в данной ситуации все это вряд ли ей поможет. А вот насколько она храбрая, я сказать не могу… Раньше ей как-то не приходилось демонстрировать это качество. Но если бы такое приключилось с вами? Насколько храброй оказались бы вы? – Он одарил ее оценивающим взглядом. – У вас большой опыт в такого рода делах? Вам часто приходилось общаться с ублюдками вроде похитителей моей Евы?
– Мы не знаем, кто ее…
– Нет, знаем. Я знаю. – Он повернулся и посмотрел в окно на ярко-синее небо над Стрэндом. – Я много лет жил среди таких типов. И мне страшно, Кэти. Вы и представить себе не можете, как мне страшно.
Кэти ощутила в районе солнечного сплетения неприятную сосущую пустоту. И созерцание офицеров Гэллоуза и Хита из департамента СО-10, с непоколебимым спокойствием рассуждающих о временных рамках и особенностях операции по задержанию похитителей, облегчения ей не принесло.
Вновь к ней повернувшись, Старлинг конфиденциальным тоном добавил:
– Если что-нибудь пойдет не так, обязательно свяжитесь с Салли, хорошо? Салли Мэлони. – Он вынул из кармана свою визитную карточку и написал на обороте имя женщины и ее лондонский номер телефона. – Скажите ей, я…
Поскольку он не закончил фразы, Кэти спросила:
– Что?..
Он пожал плечами:
– Я очень сожалею о случившемся.
Телефонный звонок раздался ровно в четыре часа вечера. В это время все находившиеся в комнате люди сидели вокруг стола, выжидающе поглядывая на лежавший перед ними мобильный телефон Сэмми. Они заметили, как моргнул Сэмми, когда зазвонил телефон. Разговор оказался на удивление коротким.
– Ты достал марку, Сэмми? – измененным, неестественным голосом осведомился его абонент – возможно, мужчина.
