— И вы считаете, что Балдуин отдал его тамплиерам?
— Орден рыцарей Храма был создан в тысяча сто восемнадцатом году, в год смерти Балдуина, но все сходятся во мнении, что тамплиеры действовали как солдаты Христовы еще за десять лет до этого. Думаю, что Балдуин организовал их исключительно с целью охраны драгоценной реликвии. Он исполнял примерно ту же роль, что и Король-рыбак в легендах о Граале.
— Король-рыбак — это миф, — проворчал Джонас Старр.
— Но, как большинство героических мифов, имеет в основе своей некие факты, — возразил ему Итан. — Как вам хорошо известно, легендарный Король-рыбак был стар и не мог ходить из-за раны, полученной — согласно целому ряду версий — в пах. Именно это и произошло с Балдуином на самом деле, за год до смерти. В тот самый год, когда возник орден тамплиеров. Король-рыбак жил и правил уединенно, в далеком дворце, который могли отыскать лишь немногие рыцари. Он был затворником, единственный брат его погиб от руки врага. А еще он владел некоей реликвией, но хранил это в строжайшей тайне. Все почти в точности совпадает с информацией, которая есть у нас по Балдуину.
— Тогда каким же образом вы заполучили этот предмет? — спросил Старр.
Голос его звучал возбужденно.
— Роланд вам говорил.
— Это сказка, а мне нужна правдивая история!
— Сам я рассказал вам все, что мог, сэр. Понимаю, это художественное произведение не из тех, что вы можете выставить в своем музее.
Джонас Старр задумался. Затем обернулся к племяннице.
— Николь, дорогая, принеси мне чего-нибудь прохладительного.
Когда она двинулась по комнате, Итан невольно проводил глазами ее стройную фигуру. Старр ждал этого. Он выхватил из наплечной кобуры маленький револьвер с глушителем и прицелился в Итана — прямо в сердце.
— За двадцать пять миллионов долларов, сынок, мне нужна правда, только правда и ничего, кроме правды!
— Так вам нужна картина или правда, доктор Старр?
— Беру и то и другое, если поспешишь. Даже позволю тебе выйти отсюда на двух здоровых ногах! — И он прицелился в колено Итана.
Тот взглянул на Николь Норт. Она наблюдала за всей этой сценой с невозмутимостью кобры.
— Назовите имя человека, у которого вы украли портрет, — сказала она. — Он не будет представлять для нас никакой ценности без этой информации.
— Почему?
— Не твоего ума дело! — огрызнулся Старр.
— Планируете решить какие-то свои проблемы?
— Отвечай на вопрос, сынок, пока стоишь на ногах!
— Я украл эту картину у человека по имени Джулиан Корбо.
— У американского преступника? — с удивлением воскликнула Николь. — Но он самый настоящий сатанист!
— Кроме того, он принадлежит к тому разряду людей, которые пойдут на все, лишь бы вернуть свою собственность!
Как только узнает, у кого она. И у меня создалось впечатление, что обойдется он при этом без всяких судебных разбирательств.
— Я не понимаю, зачем ему портрет Христа? — заметила Норт.
Корбо она не боялась. Ее беспокоило лишь одно обстоятельство — тот факт, что священная реликвия находилась во владении настоящего дьявола.
— У сакральных предметов, доктор Норт, есть одна особенность. Они наделены особой силой. Для истинно верующих это возможность излечения, возможность увидеть чудо или видение, источник вдохновения. Для людей, занимающихся оккультизмом, как Джулиан Корбо, предметы религиозного поклонения могут служить посредником, медиумом, через который маг контактирует с потусторонним миром или, по крайней мере, создает видимость этого. Священный артефакт наделен особой энергетикой и служит своего рода порталом между материальным и духовным мирами. И чем более он священен — если, конечно, можно измерить этот параметр, — тем мощнее магия.
— Мерзость какая! — ледяным тоном произнесла Николь.
— Не думаю, что Корбо первый, кому пришла в голову мысль использовать картину именно таким образом. Наверняка тамплиеры применяли ее в своих обрядах, пытаясь поднять мертвецов из гроба, даже занимаясь детоубийством с целью жертвоприношения. Все эти церемонии слишком хорошо задокументированы, чтобы поверить в то, что все обвинения были сфабрикованы королем Франции. Начинали они скромно, как бедные рыцари, не имеющие ни собственности, ни денег, но впоследствии тамплиеры превратились в олицетворение надменности, а название их ордена стало синонимом лицемерия. Они открыто, даже демонстративно пренебрегали законами ордена, всерьез занялись колдовством. И в центре всего этого, похоже, стоял Бафомет. И разумеется, священники, искавшие Бафомет в ту прискорбно известную пятницу тринадцатого октября тысяча триста седьмого года, пытались найти изображение дьявола и ничего не обнаружили. И портрет Христа с терновым венцом на голове вместе с другими ритуальными предметами переправили в Ватикан.
Джонас Старр сунул револьвер в кобуру.
— Ничего, мы положим конец всем этим оккультным фокусам, обещаю! Эту картину увидят только те люди, которые истинно любят Бога!
— Но ведь и тамплиеры с этого начинали.
— Да… но мы не тамплиеры! — Старр поднялся и протянул ему руку в знак извинения. — Не обижайся на меня, сынок. Иногда приходится проявить грубость.
— Вы по-прежнему хотите купить портрет?
— У нас назначена встреча с Роландом. Завтра утром, в банке, — ответил Старр. Он опустил руку, поскольку Итан отказался ответить на рукопожатие. — С учетом того, что сообщил нам он, а потом ты… Да, сделка состоится.
Итан кивнул и направился к двери.
— Еще один момент, доктор Старр. — Он остановился и обернулся к старику. — Не воображайте, что сможете снова тыкать мне в лицо своей пушкой. Не получится.
Джонас Старр сдержанно улыбнулся, не сводя пристального взгляда с Итана.
— Я это учту, мистер Бранд. Непременно.
Мэллой позвонил Гвен в воскресенье вечером — в Нью-Йорке в это время был еще день. Она рисовала автопортрет, но думает, что ему не понравится. Слишком абстрактный. Они оживленно обсуждали картину, затем Гвен спросила о Цюрихе и о том, виделся ли он со старыми подружками. Мэллой вдруг почувствовал сильное искушение упомянуть графиню, но сдержался и сказал, что не виделся ни с кем, кроме седовласых банкиров.
Весь понедельник он провел, нанося визиты старым друзьям: расспрашивал о делах, проверял готовность возобновить контакты. Попробовал позвонить Гвен поздно вечером, но не застал ее. В Нью-Йорке в это время был разгар дня, и у нее имелась тысяча причин, чтобы отключить мобильник. И тем не менее он беспокоился о ней.
Вечером, уже после одиннадцати, он встретился в пабе «Джеймс Джойс» с Маркусом Штайнером, который рассказал о визите Николь Норт в Швейцарию. Полицейский его не разочаровал.
